Мэри Поппинс открывает дверь

Затем он протянул руку миссис Бэнкс. И пока она пожимала его теплые черные пальцы, самообладание постепенно возвращалось к ней.

— Мы должны найти какой-то выход из создавшегося положения, — сказала она детям. — Я снова дам объявление в газету, и, быть может, к нам придет какая-нибудь няня.

Джейн и Майкл вздохнули с облегчением. По крайней мере, она раздумала посылать за мисс Эндрю.

— А что вы делаете, когда хотите пожелать удачи себе? — спросила Джейн, следуя за Трубочистом в гостиную.

— О, я просто пожимаю себе руку, — ответил он, энергично просовывая щетку в дымоход.

Весь день дети наблюдали за Трубочистом и спорили, кому подавать щетки. Время от времени в гостиную заходила миссис Бэнкс — пожаловаться на шум и поторопить Трубочиста.

А над улицей за окном расстилался туман. Звуки были приглушены. Птицы улетели. Остался лишь один старый линяющий скворец, который то и дело заглядывал сквозь щели в ставнях, будто искал кого-то.

Наконец Трубочист вычистил дымоход и удовлетворенно улыбнулся.

— Очень мило с вашей стороны! — поспешно сказала миссис Бэнкс. — Ну, теперь, я думаю, вам пора собираться и отправляться домой…

— Я не спешу, — заметил Трубочист. — Чай я пью в шесть часов, так что у меня есть еще часок.

— Но вы, надеюсь, не собираетесь провести его здесь! — испуганно вскрикнула миссис Бэнкс. — Мне еще нужно привести в порядок комнату до прихода мужа!

— Вот что я скажу, — рассудительно заметил Трубочист. — Если бы у вас нашлось несколько ракет, я бы взял детей в Парк и показал им фейерверк. Вы бы отдохнули, а я бы развлекся. Я всегда был неравнодушен к ракетам, еще с тех пор, когда был мальчиком. И даже раньше!

У детей вырвался восторженный вопль. Майкл подбежал к окну и отдернул занавеску.

— Ой, посмотрите, что случилось! — торжествующе закричал он.

И действительно, Вишневая улица совершенно изменилась. Холодный серый туман рассеялся, и дома осветились теплым мягким светом. Далеко на западе догорали бледно-розовые отблески солнечного заката.

— Не забудьте надеть пальто! — крикнула миссис Бэнкс детям, которые сломя голову понеслись в Детскую одеваться. Подойдя к буфету, стоящему под лестницей, она вынула из него увесистый сверток.

— Вот! — сказала она, протягивая свёрток Трубочисту. — И помните — берегитесь искр!

— Искр! — рассмеялся Трубочист. — Искры — мое хобби. А еще сажа, которая получается от них.

Дети, словно щенки, прыгали вокруг Трубочиста, когда он шел по садовой дорожке.

Миссис Бэнкс присела отдохнуть на один из зачехленных стульев. Скворец некоторое время смотрел на нее сквозь ставень. Затем разочарованно покачал головой и улетел прочь…

Свет дня угасал, пока дети с Трубочистом шли по дороге. У ограды Парка они увидели Берта, Спичечника, который распаковывал свой ящик. Он зажег свечу одной из спичек и принялся рисовать на тротуаре картины.

Берт весело кивнул входящим в Парк детям.

— Теперь приготовим все необходимое, — сказал Трубочист. — Так, пучок сухой травы…

— Которого вы не получите! — раздался голос позади них. — В пять тридцать Парк закрывается!

Из тени важно вышел Смотритель.

— Но ведь сегодня День Гая Фокса — Пятое ноября! — хором возмутились дети.

— Правила есть правила! — возразил Смотритель. — И они во все дни одинаковы!

— Ну, а где же нам тогда пускать ракеты? — нетерпеливо поинтересовался Майкл.

В глазах Смотрителя зажегся хищный огонек.

— У вас с собой фейерверк? — спросил он. — Что ж вы раньше об этом не сказали!

Выхватив сверток у Трубочиста, он принялся развязывать веревку.

— Спички — вот что нам нужно! — бормотал он, сопя от усердия.

— Пожалуйста, — проговорил Спичечник и, войдя через Парковые ворота, стал позади с зажженной свечой.

Наконец Смотритель развернул петарды.

— Между прочим, они наши! — напомнил ему Майкл.

— Позвольте мне вам помочь, пожалуйста! — попросил Смотритель. — Я не устраивал фейерверков на День Гая Фокса с тех самых пор, как был маленьким мальчиком!

Не дожидаясь разрешения, он поджег петарды от свечи Спичечника. Тут же шипящие огненные струи ударили вверх, и — бум-бум-бум! — во все стороны полетели разноцветные искры. Смотритель схватил огненное колесо и повесил его на ветку. Колесо начало быстро вращаться, разбрасывая вокруг целые снопы искр. Смотритель так разошелся, что, казалось, остановить его не сможет ничто в целом свете. Он, как сумасшедший, носился от петарды к петарде и зажигал фитиль за фитилем.

От влажной травы поднимался пар, а сверху, из темноты, падал золотой дождь. Повсюду вспыхивали ослепительно-яркие цилиндры, к веткам взлетали пылающие шары, а в воздухе извивались огненные змеи. Дети прыгали и вопили от восторга. Смотритель по-прежнему, как сумасшедший, носился по лужайке. Спичечник напротив — тихо стоял и ждал. Пламя его свечи даже не дрогнуло, когда Смотритель зажигал от нее фитили.

— А теперь… — воскликнул Смотритель, успевший уже охрипнуть от крика. — Теперь переходим к ракетам!

Кроме трех ракет в свертке к тому времени уже ничего не осталось.

— Нет! — сказал Трубочист, когда Смотритель попытался схватить их. — Поступим по справедливости.