Мэри Поппинс с Вишневой улицы

Жизнь ее отнюдь не была праздной. Утром она помогала дочери, Рыжей Телочке, делать уроки, после обеда учила ее хорошим манерам, походке, мычанию, словом, всему, что должна знать воспитанная корова. Потом они ужинали, и Рыжая Корова учила дочку, чем отличается съедобная трава от несъедобной. А ночью, когда Рыжая Телочка засыпала, она шла в дальний конец луга, жевала жвачку и думала свои тихие, тягучие думы.

Все ее дни были похожи один на другой. Одна Рыжая Телочка вырастала и уходила, ее место занимала другая. И нет ничего удивительного, что Рыжая Корова вообразила, что так всегда и будет длиться – завтра, как сегодня, а сегодня, как вчера. Ничего другого она не хотела, пусть все дни будут одинаковые, до самого последнего.

Между тем приключение уже подстерегало ее, как потом она говорила моей матушке. Случилось это с ней ночью: звезды в ту ночь были такие яркие и крупные, как одуванчики у нее на лугу, а луна нежно белела среди звезд, как маргаритка.

Рыжая Телочка уже давно спала, когда Рыжая Корова невесть по какой причине вдруг пустилась в пляс. Она танцевала красиво, бурно, ритмично, хотя никакой музыки не было. То отплясывала польку, то шотландскую жигу, а то исполняла танец-импровизацию. А в перерыве между танцами она учтиво кланялась, приседала и лбом касалась сонных темных одуванчиков.

– Боже мой! – воскликнула Корова, когда ноги ее принялись выстукивать морскую чечетку. – Что еще за странность! Я всегда считала танцы неприличным занятием. Но, видно, это не так, раз я сама танцую. Я ведь идеально воспитанная корова.

И Рыжуха, как ее иногда называла дочь, продолжала кружиться в танце, испытывая ни с чем не сравнимое удовольствие. Наконец ноги ее стали заплетаться, она подумала, что, пожалуй, пора и честь знать, скоро светать начнет, и тогда не поспишь. Но вот удивительное дело – она никак не могла остановиться. Подошла к Рыжей Телочке, хотела лечь рядом, а ноги так сами и выписывают кренделя. Круг за кругом вальсировала она по лугу, то вприпрыжку, то вприсядку.

– Боже мой! – восклицала она в редкие минуты передышки, и даже это восклицание выдавало в ней истинную леди. – Какая все-таки странная история! – Но остановиться не могла.

Настало утро, а Рыжуха все танцевала. Рыжей Телочке пришлось одной завтракать одуванчиками, матушка есть не могла – она лихо отплясывала.

Весь день проплясала Корова на лугу, вдоль, поперек, кругом и снова кругом. А Рыжая Телочка только жалобно мычала, глядя на пируэты матушки. Стемнело, а Рыжая Корова все плясала. Вот уж и ночь настала. А ноги все свое выкаблучивают. Тут ее взяло беспокойство. Да что толку! Так всю неделю и проплясала, чуть с ума не сошла. И решила Рыжая Корова отправиться ко двору Короля и посоветоваться с ним.

Поцеловала она Рыжую Телочку, велела быть умницей и отправилась в дальний путь. Идет и пляшет, идет и пляшет, схватит только листок-другой с куста или дерева. Прохожие глядят на нее в изумлении. Но больше всех на себя изумлялась она сама.

Наконец пришла Рыжая Корова ко дворцу, в котором жил Король. Дернула губами веревочку колокольчика, ворота открылись, вошла она в парк и запрыгала по широкой дороге, ведущей к парадному крыльцу, наверху которого восседал на троне Король.

Он как раз был очень занят, сочинял новый свод законов. Рядом стоял секретарь и записывал их в маленькую красную книжечку, как только они рождались в королевской голове. Трон окружали придворные и статс-дамы, все в роскошных нарядах, и безумолку болтали.

– Сколько я сочинил сегодня законов? – спросил Король, поворачиваясь к секретарю. Секретарь долго считал что-то в красной книжке.

– Семьдесят два, Ваше Величество, – ответил он, низко кланяясь и стараясь никого не задеть длинным гусиным пером, которым записывают законы.

– Гм, не так уж и плохо за один час, – сказал Король, очень довольный собой. – На сегодня, пожалуй, хватит. – Он встал и со вкусом расправил складки на горностаевой мантии.

– Велите подать карету. Я спешу к моему цирюльнику, – произнес он с истинно королевским величием.

И в этот миг заметил приближающуюся к трону Рыжую Корову, которая не переставала плясать. Он снова опустился на трон и поднял скипетр.

– Что это оскорбляет наш королевский взор? – спросил он.

– Это я, Ваше Величество, Рыжая Корова, – скромно потупившись, ответила незваная гостья.

– Это я вижу, – сказал Король. – Я еще не утратил остроты зрения. Что тебе здесь надо? Только объясняй, пожалуйста, поскорее, у меня на десять назначена встреча с королевским цирюльником. Он меня долго ждать не будет. А мне просто необходимо сегодня постричься. И, ради всего святого, прекрати, наконец, эти прыжки, – проговорил он с раздражением. – У меня от них голова закружилась.

– Да, да, закружилась, – эхом отозвались придворные.

– Я к вам с этой бедой и пришла, Ваше Величество. Дело в том, что я не могу прекратить, – жалобно простонала Корова.

– Не можешь прекратить? Какой вздор! – в ярости воскликнул Король. – Сейчас же прекрати! Я, твой Король, приказываю тебе!

– Сейчас же прекрати! Король приказывает! – опять подхватили придворные.