Мэри Поппинс в Вишневом переулке

— Краска? Что за чушь! На небе краской ничего не нарисуешь! Вон она, настоящая, не нарисованная. Я проверил. Адмирал Бум тоже. Мы смотрели на неё в телескоп. А кто такая эта мисс Шкварк?

— Ларк! — поправила мисс Ларк. — Неужели трудно запомнить, Профессор? Ларк — значит «жаворонок».

— Нет-нет, это был не жаворонок. Он ведь видел её в телескоп, а телескопы не лгут.

— Конечно, нет. Телескоп показывает факты. Мы теперь спешим в планетарий. Нужно сообщить им.

— Но Джордж, как же дети? — вмешалась миссис Бэнкс.

— Не волнуйся. Говорю тебе, с ними всё в порядке. Надень-ка шляпку, а я сменю галстук. — Мистер Бэнкс задыхался от волнения. — Может, они назовут её моим именем. Вообрази! Это и есть слава! Небесное тело, названное в честь Бэнкса!

И счастливый астроном поволок миссис Бэнкс в сторону дома.

— А почему Бэнкс? Я всегда считал, что его зовут Купер. И я мог бы поклясться, это была шляпа, а не пояс. Хотя память у меня, конечно, уже не то, что прежде. Если она, конечно, была у меня прежде…

Запутавшийся Профессор с надеждой огляделся в поисках своей упавшей звезды.

Но мисс Ларк не намерена была долее терпеть весь этот балаган. Она решительно взяла Профессора за руку и повела его ужинать.

Профессор беспокоился зря. На сей раз память его не подвела.

Его упавшая звезда держала путь в Вишнёвый переулок. Перо сверкало среди маргариток, и свет его отражался в вишнях, свисающих из-под полей шляпы.

Джейн и Майкл смотрели на перо, потом переводили взгляд на небо. Ослеплённые сиянием звёзд, они искали и нашли наконец…

Да-да! Им не нужен был никакой телескоп.

Среди небесных светил пояс Ориона горел на мощном теле невидимого владельца: три ярких звезды выстроились в косую линию, а рядом, маленькая, скромная, светилась, будто светлячок, четвёртая звёздочка.

Когда они выходили из дому, не было ни сияющего пера, ни лишней звезды. Значит, все приключения оказались правдой. Наконец-то можно твёрдо в это поверить. И, встретившись глазами с Мэри Поппинс, они поняли, что она знает, что они знают. Всё возможно: и небесный свет на вполне земной шляпке, и земное свечение на небесном поясе. Они плелись рядом с ней, задрав головы и любуясь на небесную иллюминацию. «Как там их небесный праздник? — думали Джейн и Майкл. — Один, вероятно, хвастает новым украшением на ремне, другая щеголяет шиньоном; остальные демонстрируют свои сокровища. И найдётся ли там, наверху, кто-нибудь, кто, тряхнув головой, напомнит, что „по одёжке встречают“? Нет! Этот кто-нибудь идёт сейчас между ними».

Позади соловей мистера Твигли снова принялся петь. Прямо перед ними были Главные ворота. Пока коляска скрипела, приближаясь к ним, дети рассматривали россыпь светящихся окон за вишнёвыми деревьями. Парадная дверь Дома Номер Семнадцать, которую родители в суете забыли закрыть, отбрасывала свет на дорожку сада, словно приветствуя их.

— Мэри Поппинс, — спросила Джейн, когда коляска отсчитывала последние метры сегодняшней прогулки, — что вы сделаете со своими серёжками?

— Съем, — лаконично ответила Мэри Поппинс. — С чашкой крепкого чая и тостом.

— Ну да, для чего же ещё вишни, если не для этого!

— А как же моя авоська? — Майкл потянул её за рукав.

— Будь любезен, не висни на мне. Я тебе не садовая калитка!

— Но где она? Скажите! — требовал он.

Интересно, может быть, в эту самую минуту Пегас лакомится конским щавелём?

Её плечи приподнялись.

— Подумаешь, авоська! Две за пенни: одну потеряешь — другая тут как тут.

— Но, может, она не потерялась! — Он украдкой бросил на неё быстрый взгляд. — И вы ведь где-то будете, Мэри Поппинс, когда сбежите от нас.

Она выпрямилась с оскорблённым видом.

— Я была бы вам признательна, Майкл Бэнкс, если бы вы думали, прежде чем откроете рот. У меня нет привычки сбегать.

— Есть, — возразила Джейн. — Вы всегда так: сегодня здесь, а завтра только вас и видели, без всякого предупреждения.

— Но она не уходит в никуда, — заметил Майкл. — Так же, как моя авоська. Но вот куда? Куда вы уходите, Мэри Поппинс? Ведь каждое место как-то называется. Как мы узнаем, где вас искать?

Они затаили дыхание, ожидая, что она скажет. Мэри Поппинс долго смотрела на них, и в её глазах плясали искры. Они видели, как на кончике языка танцует готовый сорваться ответ. Но он не сорвался. Каков бы ни был её секрет, она сохранит его.

— Ха! — сказала она. И улыбнулась.

— Ха! Ха! Ха! — вторил со своей ветки соловей.

И над ними, с неба, неслось: «Ха! Ха!» Весь мир звенел этой загадкой. Но никто, ничто не давало ответа.

Они так и знали! Она ничего не скажет. Она и раньше ничего не объясняла и теперь не станет.

Вместо этого Мэри Поппинс окинула их строгим взглядом.

— Я знаю, где вы будете через минуту. В постель сей секунд!

Они рассмеялись. Старое словечко принесло ощущение тепла и уюта. Пускай нет ответа, зато есть пароль. Земля и небо повторяли одно и то же слово, словно соседи, что сплетничают, перегнувшись через забор. Ничто не далеко. Всё близко. И кровать — это именно то место, куда хочется попасть как можно скорее, подумали Джейн и Майкл. Самое безопасное место на земле.

И тут Майкл сделал открытие.