Мэри Роуз

— Давайте молиться, чтобы Господь пощадил его. Но если это необходимо сделать, ваш друг не будет один. Не будет заброшен и нелюбим. Он может есть?

Сильвестр молча покачал головой.

— Уже сможет, — быстро вставила Фенелла. — Насколько позволит его истерзанный желудок. Позвольте мне позаботиться о нем.

Вдоль забора росли густые заросли крапивы.

— Доктор Кранмер, можно мне взять немного ваших трав для супа?

— Конечно, что за вопрос! Берите все, что вам может понадобиться.

Сильвестр с отвращением скривился.

— Суп из крапивы! Я поклялся себе, что, если вытащу Энтони из этой темницы, я буду баловать его, словно королевского мопса. Заставил покупать повара лучшее мясо в округе, а ты приехала и собираешься давать ему такую отраву?

А Фенелла уже собирала крапиву обеими руками, наслаждаясь жжением на коже.

— Королевский мопс и вполовину не такой нежный, как наша черная морская звезда. Просто не мешай мне.

— Я советую то же самое, — рассмеялся доктор Кранмер. — Кажется, мисс Клэпхем лучше знает, что делать, чем мы вдвоем, вместе взятые.

— Кстати, почему ты говорила мне, чтобы я не давал ему мяса? — спросил Сильвестр.

— Потому что он его не ест, — ответила Фенелла, продолжая рвать траву.

— Что-что? Он сказал тебе, что не может есть мясо? Но ведь он ни слова не говорил!

— Он ничего мне не говорил, — ответила Фенелла. — Но он уже больше двадцати лет его не ест. Давай я сейчас приготовлю крапиву. Это лучше, чем запихивать ему в рот то, к чему он испытывает отвращение.

И с полными руками зелени Фенелла вернулась в кухню, где приятно пахло чесноком и развешанными под потолком травами. Мужчины пошли за ней, остановились в дверях и теперь наблюдали за тем, как она беседует с поваром по поводу приготовления супа из крапивы.

— Объясни мне, Фенни, — попросил Сильвестр. — Почему у взрослого человека вызывает отвращение хороший кусок мяса?

Фенелла пожала плечами.

— Мясо срезано с мертвых. Но я никогда его не спрашивала.

Четыре недели провели они в доме за Темзой. Священник, который ждал, когда его отзовут в Рим, оказался настоящим сокровищем. Поскольку он садился с Сильвестром на каменную скамью в саду и беседовал с ним об изменениях, происходивших в стране, Фенел- ле не нужно было заботиться еще и о нем. Погода была по-весеннему чудесной. Когда после еды Сильвестр поднимался наверх, чтобы посмотреть на спящего Энтони, он некоторое время сидел рядом с ней, рассказывал о своих разговорах с клириком. При этом он крепко держал в руках разодранную лодыжку Энтони.

— Этот запуганный доктор Кранмер — поразительный человек, — говорил Сильвестр. — Уже не первый месяц посланники короля и подручные Папы спорят о законности королевского брака, не продвинувшись ни на шаг. Король настаивает на том, что его брак грешен и должен быть аннулирован; Папа же, напротив, отказывается признать, что данное его предшественником разрешение ошибочно. Папы не совершают ошибок — даже если на кону стоит будущее Англии. Доктор Кранмер же, немного поразмышляв над этим в своем кабинетике, придумал следующее: вместо того чтобы снова делать запрос в Рим, королю следует адресовать вопрос на теологические факультеты Европы. Чиновники, которые из-за этого дела с браком перерыли всю страну, доложили королю, и он вызвал к себе в Лондон маленького ученого из Кембриджа.

— Судя по виду доктора Кранмера, он предпочел бы остаться в своем тихом Кембридже, — произнесла Фенелла.

— Это да, — согласился Сильвестр. — Но он исполнен решимости выполнить свою миссию там, куда его призывает Господь. Для прогресса в этой стране подобные люди просто на вес золота.

— И как продвигается дело о браке? — спросила Фенелла. Ей казалось, что все эти годы она жила на другой стороне луны или по меньшей мере по ту сторону своей повозки с хлебом.

— Доктор Кранмер вместе с комитетом ученых мужей составил документ, основанный на ответах, полученных из университетов. Из него ясно следует, что Папа вообще не имеет полномочий, позволяющих ему принимать решение в этом вопросе через голову английского короля. Если речь идет об Англии, король обладает высшей властью. Никакая внешняя инстанция не имеет права пытаться поставить себя выше, даже римский епископ.

— Ты имеешь в виду Папу? Но, Сильвестр, Папа — наместник Господа на земле!

— Поэтому мы и хотим пресечь действия этих наместников от наших щедрот, сами читая Библию, — возразил Сильвестр. — Потому что иначе мы узнаем, что в евангелиях речь ни о каких наместниках вообще не идет.

Фенелла смущенно рассмеялась.

— То, о чем ты говоришь, это говорит и доктор Кранмер?

— Он говорит и похуже, — Сильвестр мимолетно усмехнулся, совсем как в юности.

— И вы оба не боитесь?

Сильвестр погладил лодыжку Энтони.

— Боимся, Фенни. Мы с Кранмером понимаем друг друга, потому что мы — два труса, которые, стоит им выйти за ворота, не в силах выдавить из себя то, о чем они болтают на садовой скамье.

Но, судя по всему, этой стране предстоят великие времена, так что мы научимся обращать меньше внимания на страх — и свобода мысли станет намного, намного больше.