Мери-Сью

Я сидел на дереве и ждал громкого топота. Динозавр обычно проносился мимо с топотом, но несколько медлительно. И вот сначала я услышал рёв. Это уже тоже привычно. Ревет себе от испуга. Но здесь мне показалось, что от обиды. Если бы у меня было больше времени, то я бы вслушался и понял, что самым лучшим будет тихо сидеть на своем дереве и никуда не бросать камушки.

Но моя печаль по поводу невозможности выбраться домой сыграла злую шутку. Я слышал только себя. Ну, скажите, какие страдания могут быть у других? Чешуйчатый монстр имел свое мнение на этот счет. Он метался по лесу, крушил деревья и старался задавить любого человекоподобного. Кстати, и обезьянам доставалось прилично. Я-то эти громкие вопли принимал за клич для запугивания динозавра, а оказалось, что все совсем наоборот. Динозавр не сильно уж и большой, но изрядно разъяренный, да еще и наша моральная неготовность к такому сопротивлению...вот и получилось так, что я все-таки уронил ему на голову камушек. Да еще и завопил. Зверь поднял свою башку. Зыркнул зелеными глазищами, Зыркнул еще раз, и как гаркнул мне в ответ. Запах - самое страшное, но и ультразвуковые волны, которые сопроводили крик, были не менее ужасны. Я не смог удержаться на дереве и свалился ему на голову. Видать костяк был не самым у него крепким, или просто такие слабые кости черепа, но он быстренько окочурился. Труп стал заваливаться на бок, я упал, и он сверху.

Я уже не видел, как подбежал тот тупой дальтоник ловчий, и как весело смеялся, что у динозавра шесть ног, две из которых человеческие.

А потом его съели вместе с этим динозавром. Ело все племя. Каждому по кусочку. В результате этой охоты убитых было семеро, надолго напуганных два десятка, пораненных сорок два и один в наказание сожранный племенем.

Я был без сознания. Столь крутого деликатеса мне попробовать не пришлось.

- Сьша! - жалобно завывал Икрых.

- Сьша! - также печально звал Миур.

Татьяна просто плакала.

Дети горевали вместе с ней.

Козы жаловались на недостаток внимания с моей стороны.

Даже козлу взгрустнулось.

Удивительно, но я пришел в себя. Переломы срослись. Я не специалист в физиологии, но мне казалось, что с переломами в таких условиях не выживают. Единственное, что я остался хром, да и ноги болели постоянно. Ходить больно. Сидеть больно, лежать тоже. Я попросил, чтобы мне принесли крепкую палку. Но я стал больным.

Так прошло еще две недели. Я потерял счет времени и мечтал умереть. С моими болями это лучший вариант.

Но и это не удалось сделать легко.

Пришла война.

Я никогда не думал, что придется побывать на войне. Это настоящая война, когда убивают все и всех. Война пришла с другой стороны долины. Это были такие же люди, как и мы. Разница была лишь в том, что они были озлоблены. Они бежали от голода. Судя по их виду голодали они уже долго, и говорить они не хотели. Они стремились просто убить все нас и занять нашу землю.

Война пришла в долину внезапно. Просто так случилось, что одним вечером, когда я старался вспомнить все известные мне от учителя Исхан-сана упражнения на терпение, подавление боли, отстранение сознания, раздались крики. Таня вбежала в пещеру с выпученными глазами и еще долго не могла восстановить дыхание. Она опять плакала.

Я понял, что там что-то твориться, но тащиться до выхода сил не было. Пусть уж лучше она расскажет.

Вот тогда я и услышал "война". Этого слова я не знал. Но догадался, когда все же пришлось дойти до выхода и выглянуть. Там пылала бойня.

Самыми беззащитными были дети. Их убивали первыми. Но смерть была ничем после того, как каждый из убийц пытался прижаться губами к ранам детей и лизал кровь. У меня снесло сознание от увиденного. Я бы, пожалуй, лучше бы воспринял вампиров, но не этих желтокожих пришельцев. Они ведь просто пили кровь, как воду.

Но нам повезло, мужчины только вернулись с охоты. Вот тогда началась война. Наши стали защищать всех еще живых, а варвары бежали. Но ясно было, что это не конец.

Об этом объявили три разведчика, которых послали в ту сторону, откуда пришли убийцы. Женщины оплакивали детей. Мужчины женщин и детей. Я понял, что вот теперь я не выживу. Сражаться не могу, да и не умею. Бежать тоже не в силах. Надо только решить, какой смертью предпочту умереть.

Но дорешать мне не дал Тлен. Он явился ночью и сказал:

- Ты должен уйти.

Сказал он это на английском.

Я тогда чуть не умер от разрыва сердца.

- Что? - я кричал.

- Ты должен уйти. Сражаться ты не можешь. Ты болен, - терпеливо объяснил он. - Я тебя провожу до границы. Быстрее, мало времени.

Мне нужны были объяснения, но я предпочел бы даже выбраться и без них, лишь бы выбраться. Но Тлен дал на мои вопросы ответы. По пути мы говорили. Я не слышал своей боли. Хотя ноги готовы были отвалиться. Спина не выпрямлялась, да и почти бежал. Но я бежал к свободе.

- Мгуне проживет без тебя. Скажем, что ты погиб, - говорил Тлен.

Мгуне - это настоящее имя Татьяны. Тлен его знал. Я догадался, что видимо Тлен и был тем самым мужем. Но спрашивать не стал. Может я и ошибся.