Меридон, или Сны о другой жизни

Я была уверена, что он помнил все. Того краснолицего человека, который был когда-то его хозяином, и маленькую конюшню в Солсбери, позади гостиницы, и как я впервые села на него верхом, весом едва ли не вполовину его обычного седока, и спокойно заговорила с ним. Я знала, что Кей помнил наше возвращение домой, помнил, как он шел за тряской тележкой Роберта Гауэра, а я сидела впереди, роняя слезы и чуть не засыпая от усталости. Он помнил конюшню в Уорминстере и то, как я каждое утро прибегала к нему до завтрака, а потом еще раз, принося ему горсть сладких крошек в ладони. И конечно же, Кей помнил ту ночь, когда на земле никого не осталось, кроме нас с ним. Он не забыл, как мы с ним проезжали мимо темных деревень вблизи спящих холмов и как он без всякого компаса привел нас домой, хотя он никогда не бывал там прежде.

Я наклонилась вперед и погладила шею моего коня. Он поднял голову и спокойным, неторопливым шагом направился к парку. Не доверяя этому спокойствию, один из грумов отправился вслед за нами. Он определенно был уверен, что Кей сбросит меня при первом же уличном шуме.

Но Кей не сделал этого. Он шел ровно, словно был лошадью-поводырем у слепца. Мимо распахивающихся дверей и орущих слуг, мимо дребезжащих телег и уличных торговцев. И даже когда зеленая ровная дорога в парке разостлалась у его ног, он продолжал идти тем же неторопливым шагом.

Он мог бы скакать много быстрее, я бы позволила ему это, но Кей двигался не торопясь, словно не он, бывало, пускался в такой отчаянный галоп.

Мы повернули домой.

— Да он просто чудо, — не веря своим глазам, проговорил грум. — Хотел бы я, чтобы он так вел себя со мной. На прошлой неделе он сбросил меня прямо в парке, и я думал, что никогда не поймаю его, чтобы привести домой. Надо мной потешались все старые леди, которые там гуляли.

— Извините, Джерри, — сказала я. — Он никогда не любил мужчин, так как до меня у него был очень жестокий хозяин.

— Я отведу его в конюшню, — слезая со своей лошади, предложил мне грум. — Теперь, когда он увидел вас, я думаю, он не будет больше безобразничать.

— Ладно, — согласилась я. — Завтра утром жду вас как обычно.

— Хорошо, мисс. — Затем он тут же исправился: — Хорошо, леди Хаверинг.

Я помедлила, вслушиваясь в эти слова. Затем пожала плечами. Как Данди посмеялась бы надо мной, если б узнала, что я сама себя загнала в ловушку.

После этой прогулки я стала намного сильнее. И начала выезжать верхом каждый день. Пери не было со мной, и таким образом я в самый разгар шумного лондонского сезона жила в тишине и покое. Иногда я встречала в парке знакомых, они останавливали экипаж и интересовались, не приду ли я на тот или иной вечер. Я спокойно отвечала, что еще не совсем здорова, и они желали мне поскорее поправиться. Когда к леди Кларенс приезжали с визитами, я оставалась в гостиной и молча сидела у окна, прежде чем подняться и, извинившись, покинуть гостей.

Долгих извинений мне не требовалось. Я была принята в обществе, у меня был титул, я была женой самого богатого землевладельца в Южной Англии. Не считая скандального пьянства Пери, даже тень слухов не могла коснуться меня. Разумеется, меня считали странной и несколько нелюдимой. Но оставляли в покое.

ГЛАВА 36

Два дня спустя я получила письмо: