Меридон, или Сны о другой жизни

Я чувствовала, что заливаюсь краской, но молча кивнула. Да и что мне было говорить. Я не собиралась состязаться с леди Кларенс в степени влияния на Пери. Но по закону он был моим хозяином, а он во всем подчинялся матери.

Я хотела одного, леди Кларенс — другого, и я вынуждена была подчиниться. Сила была на ее стороне, а жестокость, неизменно сопутствующую силе, я познала на своем опыте еще в раннем детстве.

— По-моему, мы договаривались, что я буду жить так, как захочу? — спросила я ровным голосом.

Леди Кларенс с неудовольствием покосилась в сторону лакеев, но все-таки ответила мне.

— Мы говорили об этом, но тогда еще не случилось глупого скандала с Марией. Сейчас вы нужны мне, Сара, как нужен и Пери. Я не могу допустить никаких сплетен о нашей семье, иначе мы потеряем Бэзила. Когда кончится сезон, ради бога.

Я спокойно кивнула, но сразу поняла, что я опять в рабстве, как была в рабстве у Роберта Гауэра или у своего отца. Я не была свободной женщиной. Все, чего мне удалось добиться, — это поменять хозяина.

За время разговора еще раз переменили тарелки и подали пудинг. Пери ел так, словно не надеялся еще хоть раз в своей жизни увидеть даже корочку хлеба. И между делом приканчивал вторую бутылку.

Одним словом, эту семейную трапезу нельзя было назвать счастливой. Обильной — да, но не счастливой.

Так же, как и последующий вечер. Мария, одетая в вызывающе яркое малиновое платье, стояла на площадке лестницы вместе с мужем, выглядевшим несколько неуверенно рядом с ней.

— А вот и мама! — преувеличенно громко воскликнула моя золовка. — С Пери и нашей цыганской наследницей, — чуть понизив голос, добавила она.

— Дорогая! — И Бэзил склонился над рукой леди Кларенс. В свою очередь Мария поцеловала мать в щеку, а затем по очереди нас с Пери.

— Все в сборе! — объявила она. — Но особенной толчеи не предвидится, леди Тарагон, например, не явилась.

— Придержите язычок, — делая каменное лицо, вполголоса произнесла леди Кларенс. — И ведите себя как подобает.

Мария бросила на нее непокорный взгляд, но следующих гостей приветствовала более сдержанно.

Бэзил, подойдя к леди Кларенс, увлек ее к окну, и я увидела, как они склонили друг к другу головы и он забубнил что-то тонким, монотонным голосом. Мы с Пери остались одни. Он взял с подноса стакан вина и одним духом осушил его.

— Извини меня, Сара, — пробормотал он. — Я не мог сказать «нет».

— Почему? Все, что от тебя требовалось, это сказать, что ты согласен со мной, а я бы сделала остальное.

Он безвольно пожал плечами.

— Не знаю, — жалобно ответил он. — Я никогда не мог противоречить ей. И думаю, что теперь уже не научусь.

— Сейчас самое время начать, — попыталась убедить его я. — Я всегда поддержу тебя, и мы оба знаем, чего мы хотим. Ты уже взрослый, Пери, и даже хозяин своего состояния. Что она может нам сделать? Просто рассердится, и все.

— Ты ее еще не знаешь… — начал он.

— Кого «ее»? — раздался голос подошедшей сзади Марии.

При виде сестры Пери скривился.

— Мы хотели уехать в Хаверинг, — недовольным голосом объяснил он. — А мама не отпустила нас. Хотя не возражала, пока ты не затеяла эти глупости.

И он отвернулся от Марии в поисках полного стакана.

— Полагаю, что вы считаете это гадким? — Мария пристально смотрела на меня.

— Не считаю, — равнодушно ответила я. Я не боялась ее.

— Как же так? Юная невеста, вышедшая замуж по большой любви, не может…

— Я не выходила замуж по любви, и вам это прекрасно известно. — Я старалась говорить тихо, к тому же мой голос заглушили звуки арфы и скрипки, донесшиеся из зала. — Но я не стала бы вести себя настолько глупо, чтобы, выйдя замуж за человека вдвое старше себя и заполучив его денежки, еще и надувать его.

— Вы так думаете? — Глаза Марии сверкнули. — Да я влюбилась в Рудольфа без памяти! Мы хотели убежать вдвоем, и ни о каких деньгах я не думала.

Она со злобой глянула на склонившиеся друг к другу головы леди Кларенс и Бэзила.

— Она всегда добивалась от меня чего хотела, — с обидой заговорила Мария опять. — И он тоже. Теперь они подкупили Рудольфа, я знаю. Конечно, это не свидетельствует в его пользу, но я никогда и не говорила, что он очень хороший. Дело в том, что он заставил меня почувствовать себя живой, какой я никогда себя не чувствовала. — Она вызывающе смотрела мне прямо в глаза. — Вы этого даже не поймете.

— Не пойму, — покачала я головой. — Я никогда не знала близости с мужчиной.

Она вытянула перед собой руки и оглядела тяжелые кольца.

— Он любил снимать их по одному и целовать каждый освободившийся пальчик. И когда его язык касался ложбинки между ними, я вся дрожала. Вся. — И она снова дразняще вскинула голову.