Мэриел из Рэдволла

Кривоглаз от души веселился, пуская горящие стрелы в беспомощных крыс, тщетно пытавшихся добраться до своего корабля. С хохотом он наблюдал, как объятые огнем крысы, визжа от боли, бросались в воду. Вода покраснела от крови, а ветер все сильнее раздувал пламя, охватившее корабль. Море превратилось в настоящий ад, воздух содрогался от рева и стонов. Отлив относил горящее судно все дальше, а вслед за ним плыли тела убитых пиратов. Капитан «Темной королевы» был пьян от злобы; его единственный глаз налился кровью.

— Догнать их, парни! — истошно визжал он. — Ни один не должен уйти живым, слышите, ни один! Кончайте Габуловых прихвостней, утопите их в крови!

Когда крысы наконец выбрались на берег, Клыкач пробормотал на ухо Кайбо:

— Как бы наш Кривоглаз не лопнул от гордости. Ишь раздулся, будто он один всех покрошил. А ведь всякому ясно, не отыщи я луки и стрелы, нам бы не поздоровилось!

Кайбо согласно кивнул.

— Видал, как этот храбрец разорялся напоследок? — вполголоса спросил он. — Визжал как недорезанный: «Прикончите всех! Прикончите всех!» Многие парни с «Острого клыка» наверняка были не прочь перейти к нам. У всех на «Остром клыке» были кореша, но мы отправили их в преисподнюю!

Клыкач вонзил в землю копье:

— Ты прав, приятель. Попали мы в переплет. Этот поганый Кривоглаз — живоглот похлеще Габула. Слыхал, как он разорялся, когда я решил глотнуть водички.

Кривоглаз как раз проходил мимо; он шлепнул Кайбо по спине:

— Пошли, бездельник, вернемся на корабль. Теперь можно спокойно подождать прилива. Надрываться нет надобности.

— Ей-ей, на этом стишке голову можно сломать! Уж у моей Хон Рози, всякий знает, ума палата, да только тут и она бы сдалась. Поди догадайся, что здесь к чему!

Мэриел прицелилась и запустила в Тарквина глазированным орехом. Но заяц с легкостью поймал его ртом и в задумчивости принялся жевать.

— Я, слышь, ни разу не видал, чтобы Хон Рози разгадывала всякие там шарады. Но, понятное дело, она их щелкает, как я вот этот орех… Она ведь такая… такая…

Тут нос влюбленного зайца зажала огромная лапа матушки Меллус:

— Послушай-ка, мил друг! Если ты еще раз приплетешь свою Хон Рози, тебе несдобровать, так и знай!

Друзья сидели за большим столом в Пещерном Зале. Аббат распорядился, чтобы им никто не мешал. Мэриел взяла свиток, лежащий на столе между тарелками и чашками:

— А по-моему, это не такая уж белиберда. С помощью этих стихов вполне можно отыскать остров Терраморт. Конечно, путаницы здесь много, — видно, Филдроун Странник любил говорить загадками. Но наверное, когда я отправлюсь в путь, все эти приметы, о которых здесь сказано, попадутся мне на глаза.

Сакстус подлил себе в тарелку грибного супа:

— Мэриел, будь добра, прочти стихи вслух еще раз.

Может, кто из нас что сообразит.

— Что ж, слушайте. Вдруг на десятый раз они покажутся нам яснее.

Будь я последним дураком,
Я Рэдволл бы покинул
И, взяв на север, прямиком
Я б к Терраморту двинул.
Смерть бродит рядом там и тут —
Поберегись в походе:
Там палконоги стерегут
И плавники на броде.
За бродом выдры, муж с женой,
От веку там стоят.
Потом ступай ты стороной
И топай на закат.
Где лишаями лес зарос
И аромат застыл,
Коль усыпит тебя твой нос —
Восстанут из могил.
Ты сразу в полый дуб стучи,
Ищи меж трех сосен.
«Мне Рэдволл — дом родной!» — кричи,
И ты тогда спасен.
Ни жабе, ни огню не верь,
Что светит впереди.
Дурак не избежит потерь —
С тропинки не сходи.
Где моря плещется волна,
Огромная скала —
Последний ключ хранит она:
Найди, чтоб отдала.
И ласточку поймай еще,
Что не летит на юг;
Отняв ее у чудища,
Возьми с собою, друг.
Норд-вестом дуй — и только так
У цели будешь ты, дурак.

Когда она закончила, брат Губерт принялся демонстративно протирать очки.

— Полная галиматья, и ничего больше! Старина Филдроун гнался не за правдой, а за красным словцом. Поди разберись, что тут наворочено! Носы какие-то, плавники и палконоги, да еще и выдры, муж с женой. А в довершение мертвые восстают из могил. Где это слыхано! Бред сивой кобылы — вот что это, по моему разумению.

Тарквин торопливо проглотил огромный кусок пирога с репой:

— Ей-ей, старина, ты загнул! С какой стати старик Филдроун стал бы нам лапшу на уши вешать? Нет, в этом стишке наверняка есть смысл, хотя, говоря по совести, я не понимаю ни бельмеса!

Симеон тихонько коснулся лапы Мэриел: