Мэрилин Монро

Итак, ситуация «живого трупа». (Кстати, из всех ролей Мэрилин это — вторая, связанная со смертью; первая — Роуз в «Ниагаре».) Не знаю, обратила ли на это внимание Мэрилин, только что пережившая потребность выброситься из окна, еле выкарабкавшаяся из сумасшедшего дома (практически прижизненной могилы), но все ее поведение во время съемок, судя по сохранившимся воспоминаниям, продиктовано совершенно явным нежеланием, внутренним сопротивлением, безотчетным противодействием и сценаристу, и режиссеру, и актерам, с которыми она снималась. По поводу сценария она заявила, что заложенный в нем тезис о супружеской верности якобы выглядит анахронично и что бегать за своим мужем ее героине не к лицу. Пустяковость этих претензий к сюжету по сравнению с загробной исходной ситуацией, на мой взгляд, красноречиво указывает на подлинную причину нежелания играть в таком сюжете. У Сид Чарисс, исполнявшей вторую женскую роль, Мэрилин усмотрела «подсознательное стремление быть блондинкой» (волосы у Чарисс были светло-каштановые), то есть соперничество, попытку вытеснить ее из сюжета. Не важно, что на самом деле ничего подобного не было и быть не могло, — само подозрение Мэрилин дублировало основную ситуацию сюжета. Что же касается Кьюкора, то он совершенно неожиданно решил, что Мэрилин… душевно больна: «Мать ее была безумна, и бедняжка Мэрилин тоже безумна». Это кажется странным не только потому, что Кьюкор — человек трезвомыслящий и образованный, чтобы доверять таблоидным сплетням, но и потому, что двумя годами раньше на съемках «Займемся любовью!» между ним и Мэрилин царило согласие. (Кстати, по этой причине руководство «Фоксом» и назначило его режиссером нового фильма с Мэрилин.) Между тем подозрение в безумии мало того что лежало на поверхности представлений о Мэрилин журналистской братии и некоторых коллег, завидовавших ее славе, а эпизод с психбольницей только добавил масла в огонь; подозрение это давило и на саму Мэрилин — всю жизнь она боялась пойти по стопам бабушки и матери. А потому я задаюсь вопросом: не прикидывалась ли Мэрилин перед Кьюкором, будто она не в себе, не пыталась ли она подтвердить свою репутацию полоумной и тупоумной «звезды», капризно придираясь по мелочам то к тому, то к другому, в надежде, что будет изменен сам замысел, приближаться к которому она полагала для себя опасным, а противостоять ему — по контракту — не могла?

Эти гамлетовские эскапады — с опозданиями, пропусками съемок, пустяковыми придирками и капризами — привели, однако, к драматической развязке. В мае у Мэрилин поднялась температура (или, возможно, ей так показалось), и она пропускала съемки день за днем, что, естественно, обошлось «Фоксу» недешево; однако, несмотря на это и на категорические возражения руководства компанией, Мэрилин отправилась в Нью-Йорк, где в «Мэдисон скуэр-гарден» должно было состояться чествование президента Дж.-Ф. Кеннеди в связи с его днем рождения. 1 июня, уже в день своего рождения, она, опять-таки вопреки возражениям продюсера, опасавшегося за ее состояние и соответственно за возможные срывы съемок, поехала на лос-анджелесский стадион, на благотворительный концерт и после него слегла. Съемки были прекращены. На «Фоксе» почувствовали наконец то, что должны были понять сразу, — Мэрилин не хочет сниматься в этом фильме. Более того, просмотрев весь отснятый к тому времени материал, Кьюкор и продюсер фильма, Уэйнстейн, решили, что работа Мэрилин никуда не годится. И тогда глава производства на «Фоксе», Питер Ливэтес, уволил Мэрилин из штата. На пресс-конференции он заявил: «Мы не можем тратить миллионы на «звезду», которой не доверяем… Я предъявлю иск мисс Монро на полмиллиона долларов, и у нас есть все основания увеличить эту сумму до миллиона». Далее, рассчитывая быстро и без затей вывести постановку из кризиса, Ливэтес сразу же ввел в съемки новую актрису, Ли Ремик. Но расчет не оправдался: узнав, что Мэрилин уволена, Дин Мартин также отказался от дальнейших съемок. Группа распалась, и Ливэтесу пришлось закрыть фильм[80].