Мэрилин Монро. Страсть, рассказанная ею самой

Бросить кино?! Бросить то, чего я так добивалась, на что положила столько сил и шла на такие жертвы?! Если я брошу кино, что останется? Само собой подразумевалось, что я должна выйти замуж за Джо. Но это же означало, что помимо ночных весьма горячих занятий сексом мы будем вечерами безмолвно сидеть на диване, он, глядя очередную спортивную передачу, я с книгой, обсудить которую не с кем. Интересы разные: у Джо мужские, у меня непонятно какие…

Я очень хотела замуж за Ди Маджио, особенно после того, как он посвятил мне Рождество. Тогда я плакала, осознав, что Джо специально выбирал подарок, чтобы положить мне под елочку, думал обо мне… Но Рождество бывает один раз в год, а как в остальные дни?

Мы с Джо не спешили обменяться обручальными кольцами…

И все же я во многом пошла ему навстречу. А он попытался, правда, правда, он честно пытался терпеть издержки моей профессии, главной из которых были, конечно, вездесущие репортеры с их камерами.

Док, тот, кто никогда не жил под постоянными вспышками фотокамер, не ждал репортерской засады за дверью или ближайшим кустом, не знает, какой это кошмар. Но я-то за столько лет работы фотомоделью привыкла к объективам больше, чем к кинокамере, а для Джо это было невыносимо. Сам он, будучи безумно популярным в качестве капитана бейсбольной команды, ничего не делал для своей популярности и признавал восхищение только знатоков бейсбола. Шумиха вокруг меня была всеобщей, и с этим ничего нельзя было поделать, разве что и правда уйти из кино.

Уходить я не собиралась, а вот декольте заметно уменьшила, во всяком случае, вне съемочной площадки. Впервые за много лет в моем гардеробе появились платьица с воротничками. Все недоумевали: Блондинка вырядилась как школьница! Я снова не угодила критикам.

Но на критиков наплевать, а вот угождать Ди Маджио оказалось очень трудно.

И не всегда хотелось. Понимаете, я столько добивалась известности, столько потратила на это сил и даже лет, что отказаться от нее было равносильно самоубийству. Как можно прятаться от всех, если пока мы с Джейн Рассел ставили отпечатки своих ладоней на Голливудском бульваре, толпу едва сдерживал полицейский кордон, а стоило появиться где-то, особенно в облегающем платье, как толпа начинала реветь: «Мэрилин!»

Джо тоже словно чего-то ждал, то ли не мог определиться, справится ли он с вот этим, то ли пытался понять, нужна ли ему жена с таким приданым.

Толпа могла восторженно реветь сколько угодно, могла забрасывать студию мешками писем ежедневно, но я знаю одного человека, на которого ее восторг не производил должного впечатления. Конечно, это Даррил Занук. «Мэрилин не актриса и никогда ею не будет!» – таков его вердикт, оставшийся неизменным даже сейчас, после миллионных доходов от моих фильмов.

Говорят, Занук, прослушав песню о бриллиантах в моем исполнении, не поверил, что это мой голос. Пришлось посмотреть фильм и еще раз услышать студийную запись. Жаль, что я узнала об этом поздно, могла бы тогда порадоваться из-за разлива его желчи в организме, мне бы это доставило несказанную радость.

Во всяком случае, студия снова повысила мне зарплату, но она снова была слишком ничтожной по сравнению со звездами. Честно говоря, я за деньгами никогда не гонялась, а если они появлялись, довольно бездумно тратила. Дать кому-то в долг и забыть об этом? Мелочь, не достойная внимания. Когда Наташе Лайтесс были нужны деньги на покупку крошечного домика взамен ее квартирки, я продала единственную дорогую вещь, которую имела, – последний подарок Джонни Хайда, норковое манто, которое он заказал для меня перед своей смертью, а мне доставили уже после нее. Потом Наташе понадобились деньги на операцию на горле. Прекрасно понимая, что значит для репетитора голос, я выложила требуемую сумму. Правда, позже оказалось, что никакую операцию она делать не стала, но это уже ее дело.

Я о деньгах…

Никогда за ними не гналась, но, делая своим появлением на экране фильм кассовым, получать в десять раз меньше тех, кто играет с тобой рядом, да еще и терпеть их насмешки, обидно.

Прибавив мне немного, Занук потребовал полнейшей отдачи и, не спрашивая моего согласия, утвердил на роль Полы в фильме «Как выйти замуж за миллионера».

Знаете, я была самой послушной лошадкой в «конюшне» Голливуда, выполняла все, что требовали, посещала любые приемы, презентации, снималась в чем попало, если кадры со мной вырезали, не жаловалась, если долго не давали роли, ждала… Но теперь-то стала звездой, той, ради которой зрители ходили в кино, а на студии все оставалось по-прежнему. Фильмы с моим участием принесли студии за год куда больше, чем с кем-либо из других кинозвезд, но у меня не было отдельной гримерки, мне платили как средней старлетке, гримера приходилось ждать в очереди либо гримироваться самой.