Мэрилин Монро. Тайная жизнь самой известной женщины в мире

Однако, что касается ее чувств к студии «Фокс», она выразилась предельно ясно: «Я думаю, что, когда ты знаменит, любой твой недостаток преувеличивают. Шоу-бизнес должен вести себя как мать, чей ребенок выбежал на дорогу перед машиной. Но вместо того, чтобы обнять его, они наказывают ребенка. Вместо: «Ты не боишься простудиться?» — «Как смеешь ты простужаться!» Руководители могут простудиться и оставаться дома хоть вечность, но как смеешь ты, актер, простужаться? Вы знаете, никто не чувствует себя хуже, чем тот, кто болеет. Хотела бы я, чтобы им пришлось играть комедию с температурой и вирусной инфекцией. Я не та актриса, которая появляется в студии только из соображений дисциплины. Это не имеет ничего общего с искусством. Я и сама хотела бы стать более дисциплинированной в процессе работы. Я прихожу для того, чтобы давать представление, а не для того, чтобы меня воспитывали. В конце концов, я не в военном училище. Мы ведь говорим о форме искусства, а не о штамповке развлечений. Чувствительность помогает мне играть, но также заставляет меня реагировать на любую мелочь. Предполагается, что актер должен быть чувствительным инструментом. Исаак Штерн очень хорошо заботился о своей скрипке. Что, если бы кто угодно позволял себе прыгать на его скрипке?»

Она также согласилась позировать Берту Штерну, фотографу «Вог», сделавшему великолепные фотографии для своего журнала. Должно быть, ее огорчило, что он хотел, чтобы она позировала ему обнаженной. Она пыталась избавиться от этого «конфетного» образа или продолжала говорить, что пытается. Но делала ли она на самом деле что-либо для этого? После заплыва в костюме Евы на съемках «Что-то должно произойти», вероятно, мы должны ответить, что «нет». Ясно, что она запуталась в вопросе о том, каким должен быть ее имидж и где ей следует провести черту. Несколько фотографий, где она частично обнажена, превосходны. Впрочем, другие были не столь же хороши. На них она выглядит изможденной, измученной и нездоровой. Она даже выглядит старше, что очень нетипично для нее. Была еще одна фотосессия для журнала «Вог»: на некоторых фотографиях она демонстрирует высокую моду, другие снимки были черно-белыми. Впрочем, даже в эту сессию Штерну удалось уговорить ее раздеться ради нескольких снимков обнаженной натуры, на этот раз она была облачена в простыню в гостиничном номере. В конце концов, «Вог» отобрал для публикации черно-белую серию снимков — очень мудрый (и вежливый) выбор.

А что насчет кино? Студия решила заменить Мэрилин актрисой Ли Ремик. «Что касается Дина, это был конец, — рассказывал Морт Винер. — Он позвонил мне и сказал: «Вытащи меня к черту из этого фильма. Бог мой, это какой-то бесконечный цирк в шоу-бизнесе, а я — как клоун на арене». Так что мы сделали заявление, где говорилось, что он будет работать только с Мэрилин. И он покинул фильм со словами: «Нет Мэрилин — нет Дина». На самом деле это был полный бред. Настоящая причина заключалась в том, что он не хотел начинать все заново, с другой актрисой, и терпеть эти мучения из-за картины, которую в общем-то и начинать не стоило. Ему было неудобно перед съемочной группой. Столько людей усердно работало над этой проклятой картиной. Было стыдно. Но этот фильм как будто сглазили с самого начала. В самый первый день, когда она не появилась на работе, в самый первый день Дин сказал: «Все. Картина не пойдет».

В 1995 году Дин Мартин вспоминал: «Я познакомился с Мэрилин в 1953 году, до того, как она познакомилась с Фрэнком, до того, как она познакомилась с Питером, до того, как она узнала обо всех нас. Я познакомился с ней до того, как она стала взвинченной, так что я знал, какой она была тогда и чем она стала, и я переживал за эту девочку. В то же время я слегка устал от всего этого бреда. Всему есть предел. На самом деле у всех тяжелая жизнь. Мы все по-своему психопаты. У нас у всех проблемы. Мы все сидим на таблетках, давайте признаем это. Я не святой, конечно. Но я появлялся на работе. Вам необходимо приходить на работу. Это приоритетное дело. Вам приходится радоваться тому, что у вас есть работа, и вам приходится появляться на своей работе. Я не говорю, что она не болела все эти дни. Кто знает? Я не следил за ней круглые сутки, как ФБР, я просто сидел на своей заднице и ждал, когда она появится в студии. Так что, когда мне представился шанс уйти, я ушел. Впрочем, те несколько сцен, что мы сделали, мне понравились, но связываться с этим... Я имею в виду все эти проблемы, одна за другой, это любого сведет с ума. Но... послушайте... Я любил ее. Она была хорошим ребенком. Но когда вы смотрели в ее глаза — там не было ничего. Ни тепла. Ни жизни. Это были иллюзии. Она выглядела великолепно в фильмах, да. Но в жизни... она была привидением».

Примечания