Мерило истины

— Не доносить, — терпеливо поправил он, — предоставлять сведения. Вы ведь умный молодой человек, и вдруг такие обывательские формулировки… Давайте начистоту, Василий Морисович. В части далеко не все ладно. И вы, и я об этом прекрасно осведомлены. Моя работа состоит в том, чтобы предупреждать и пресекать преступную деятельность. И без штата осведомителей я с этим делом никак не справлюсь. Неужели мне придется вам объяснять, что в деятельности секретного сотрудника ФСБ, — Алексей Максимович специально выделил эти слова, — нет ничего позорного? Между прочим, Министерство обороны открыто призывает солдат-срочников сообщать о противоправных действиях в расположении части. Сообщение мне — в принципе, то же самое. Только, говоря откровенно, лучше работает…

— Вперво, разница между доносом и обращением явна: обращение открыто, и в исполнении требований, заявленных в нем, возможно потребовать отчета. А донос сокрыт. Потому и нередко целью доноса является попытка не столько восстановить попранную справедливость, сколько тайно обвинить того, против кого донос направлен. Разве вам это не известно?

Глазов едва удержался от того, чтобы вздохнуть. «Что ж, — подумал он, — пришло время доставать из рукава козырного туза…»

— Известно, — кивнул он. — Мне много чего известно, надо признаться. Служба такая… Олег Гай Трегрей.

Гуманоид чуть вздрогнул. Между бровями его обозначилась морщинка.

— Напомните, — не останавливался Глазов, чтобы не упустить момент замешательства собеседника, — какая статья Уголовного Кодекса Российской Федерации предусматривает ответственность за подделку документов?

— Триста двадцать седьмая, — механически произнес Олег. — Подделка, изготовление или сбыт поддельных документов, государственных наград, штампов, печатей, бланков…

Вот и встало все на свои места. Значит действительно, то, что его убрали после той, первой драки в казарме, вовсе не случайность. Временный перевод на хозработы на территорию офицерской бани был предпринят именно ради того, чтобы восстановить в коллективе статус-кво и настроить против Олега вчерашних его союзников. Это был явно осмысленный ход.

Из подобного умозаключения следовал естественный вывод: Олегу противостоит теперь не бездушный механизм системы, слепо отторгающий его как чужеродный элемент. Олегу противостоят вполне конкретные живые люди. Давно наблюдающие за ним. Те, кому известно его настоящее имя и, вполне вероятно, череда событий, приведшая его, вынужденного сменить личность, сюда, в ряды вооруженных сил, на срочную службу. Ведомство, представителем которого является майор Алексей Максимович Глазов.

И это ведомство не имеет намерения его уничтожить — в противном случае оно, как минимум, предприняло бы попытку к этому. И… вполне возможно, даже не пытается ему противостоять — с чего он взял, что с ним ведется борьба? Напротив, Олегу предложили сотрудничество.

Предварительно, видимо, устроив ему небольшое экспериментальное тестирование.

— Вам бы, товарищ майор, следовало спервоначалу сообщить, что ваше ведомство имеет особый интерес к моей персоне, — наставительно проговорил Олег. — Сотрудничество?.. Пожалуй. Но заданий, учтите, я никаких выполнять не буду, поскольку у меня иной долг.

У Алексея Максимовича непроизвольно дернулось веко. Это уже было слишком. Такого он никак не ожидал услышать. Минуту он соображал, что же ответить на столь наглое заявление, и, в конце концов, решил избрать, как ему показалось в тот момент, наиболее разумную тактику поведения.

— Вот что, любезный, — сухо заговорил он. — Откуда вы взяли, что мы имеем особый интерес к вашей персоне? И что мы намерены предложить вам особые условия? Потрудитесь еще раз напрячь вашу феноменальную память и скажите мне, какое наказание предусматривает статья триста двадцать седьмая УК РФ? Особое внимание прошу обратить на пункт второй.

— Подделка удостоверения или иного официального документа, совершенная с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение, наказывается лишением свободы на срок до четырех лет.

— Абсолютно верно. Видите ли, Олег Гай Трегрей… Если мы сочли необходимым использовать вас в качестве тайного осведомителя, лучшее, что вы можете предпринять в этой ситуации — целиком и полностью принять наши условия, — к майору Глазову постепенно возвращались самообладание и уверенность. — Рано или поздно, так или иначе, добровольно или вынужденно вам все равно придется сделать это. Потому что решение относительно вас… — он резко ткнул пальцем в сторону Олега, — уже принято. И, если уж совсем откровенно, согласия вашего нам не требуется. Ну разве что… — майор чуть смягчил голос, — разве что формального. Так что, выбора у вас нет.

— Выбор есть всегда, — произнес Олег, к неудовольствию Алексея Максимовича нисколько не выглядевший испуганным или хотя бы встревоженным.