Меркьюри и я. Богемская рапсодия, любовь и котики

— Господи. — Я пригляделся. Это был Питер Фристоун, с которым я работал еще до отеля «Савой», в универмаге «Селфриджес», что на Оксфорд-стрит. Я тогда помогал продавать парики и аксессуары для волос, а Питер был менеджером ресторана «Орчард» на цокольном этаже. Позднее он устроился костюмером в Королевский оперный театр, а теперь стал круглосуточным личным помощником Фредди.

Питеру было чуть за тридцать. Под два метра ростом, мощный, упитанный, он возвышался над всеми, и с его круглого лица не сходила дружелюбная улыбка. Типичный добряк.

Друзья во главе с Фредди всегда называли Питера Фиби. Фредди вообще любил давать приближенным прозвища — обычно имена противоположного пола. Сам он был Мелиной, в честь легендарной греческой актрисы Мелины Меркýри, а Джо — Лайзой Фаннелли, или просто Лайзой. (Я же, пока мы были вместе, обращался к Фредди исключительно по имени, хоть и назвал свою книгу «Меркьюри и я».)

Во время ужина я сидел рядом с Фредди. Он снова нюхнул кокаина и болтал без умолку. Его так накрыло, что он, казалось, готов был разговаривать со стенами.

После ужина мы отправились в «Хэвен», но через несколько часов выдохлись и вернулись на Стаффорд Террас. Все гости Фредди, особенно парень по имени Пол Прентер, всячески пытались выведать, кто я такой.

С Прентером, усатым щуплым очкариком, я чувствовал себя не в своей тарелке. Ничто не могло скрыться от его взглядов, которые, словно дротики, метались по комнате. Он всегда был в курсе всего, а его излишняя разговорчивость граничила с хамством.

Вообще, у многих друзей Фредди были сучьи повадки. Казалось, они постоянно сражаются за его внимание. Ни с кем из них я не пересекался в гей-тусовке и тем сильно отличался от большинства парней из его компании. Я как был для них невесть откуда пришедшим чужаком, так и остался тайной за семью печатями. Они знали, как меня зовут, где я живу и чем зарабатываю на жизнь, но не более того. Если они задавали вопросы, я любыми путями уклонялся от ответов. Не их это собачье дело!

Фредди ничего не выспрашивал. Мы продолжили с того момента, на котором остановились три месяца назад. Он объяснил, почему так долго не выходил на связь. После нашей последней встречи ему нужно было возвращаться домой в Мюнхен. В то время он жил большей частью за пределами Великобритании, скрываясь от налоговой службы. И гастролировал в Австралии, Новой Зеландии и Японии со своей группой Queen.

В январе 1985 года Queen выступали в качестве хедлайнера на крупнейшем рок-фестивале Rock in Rio в Рио-де-Жанейро. Фредди оказался в эпицентре безумия. Передвигался на бронированном авто с полицейским эскортом, обгоняя машины на улицах с односторонним движением. Один полицейский постоянно пытался его рассмешить, заталкивая заряженный пистолет себе в штаны. Однажды Фредди с Джо улизнули из отеля, чтобы побродить по магазинам, но их настигла толпа фанатов. Ради безопасности они отсиживались взаперти в одном из магазинов, пока их не вызволила охрана. Даже великий южноамериканский футболист Диего Марадона оказался поклонником Queen и при встрече подарил Фредди свою футболку.

На концерте в Рио Фредди чуть было не совершил непоправимое — для исполнения песни I Want to Break Free вышел на сцену в парике и с огромным накладным бюстом. Бразильцы считали эту песню своим гимном свободы, такой наряд оскорбил их. Ситуация приняла угрожающий оборот, и Фредди быстренько скинул свою экипировку.

Единственная песня Фредди, которую я распознавал с первых нот, — его дебютная Love Kills. В конце 1984 года ее крутили во всех лондонских гей-клубах. Он только что выпустил первый сольный альбом Mr. Bad Guy[1], который посвятил своим кошкам, и второй сингл I Was Born to Love You.

Тем летом Фредди многое рассказал мне о своей жизни. Между нами возникла особая «химия». Неважно, чем он занимался — я полюбил его истинного. Его большие карие глаза, его ранимую, по-детски непосредственную душу. Он радикально отличался от моих прежних увлечений: раньше мне нравились крупные мужчины с мясистыми ляжками, а у Фредди была осиная талия и самые худющие ноги из всех, что я видел. Несмотря на очевидные всем достижения, он был на удивление не уверен в себе. И меня зацепила его неподдельная искренность.

Фредди признался, что почувствовал ко мне симпатию при первой же встрече, потому что внешне я походил на его любимого актера Берта Рейнольдса. Его привлекали как раз такие: здоровенные силачи с мягким и нежным характером.

После трехмесячной паузы наши отношения возобновились. Думаю, для него я был чем-то вроде загадки: он — одна из величайших рок-звезд в мире, а я будто бы и не впечатлен его заслугами.

Ту ночь мы провели вместе. Я ушел после полудня — Фредди собирался в аэропорт Хитроу, чтобы лететь домой в Мюнхен. А мне предстояло вернуться к моей прежней жизни. Я побрел по Кенсингтон-Хай-стрит до остановки, откуда автобус идет до вокзала Виктория. Обычно я хожу, глядя под ноги. Вот и сейчас шел, опустив голову, но вовсе не потому, что грустил или жалел себя. Как раз наоборот.