Мерле и повелитель подземного мира

Еще несколько мгновений Сет держал в поле зрения присутствующих это волшебное видение, потом распростер руки и сделал резкий выдох.

Видение исчезло, гигантский сокол обратился в фонтан сверкающих искр, осыпавших собор на площади Сан-Марко, подобно звездам, падающим с небосвода.

Многочисленные жрецы, собравшиеся на площади, зашумели, завопили в экстазе и восхищении. Только несколько дюжин воинов-Майер мумий, окружавших площадь, остались немы и недвижимы, безучастно устремив в пространство свои мертвые глаза или пустые глазницы.

Сет не нуждался в восторженных воплях и всеобщем одобрении, чтобы лишний раз убедиться в своих чудодейственных способностях. Он был слишком уверен в своей силе и умении распоряжаться, когда нужно, своим волшебным даром. Сотворение на глазах у всех золотого бога-сокола было всего лишь умелой мистификацией и иллюзорным воспроизведением одного из символов победоносной Империи, что иной раз приводило Фараона в детский восторг. Хорошая забава для ребенка.

«Какая же пустая трата сил, — думал с досадой и презрением Сет. — Какая профанация истинной мощи, достоинства и веры».

Он, верховный жрец и второй человек в Империи, он, сам достойный поклонения, растрачивает свою чудотворную энергию на исполнение прихотей самодура Аменофиса. Но любой из верных ему жрецов знал, что у него нет иного выбора в ту пору, когда военачальники-сфинксы прибирают власть в Империи к своим рукам, стараясь лишить жрецов благосклонности верховного властителя. Надо было во что бы то ни стало угождать Фараону — хотя бы до тех пор, пока проклятые сфинксы больше не будут угрожать могуществу жрецов.

При этой мысли Сет крякнул от злости. Империя праздновала величайшую победу, взятие Венеции после трехвековой осады, и это в первую очередь был триумф его, Сета, его личная победа над Королевой Флюирией. Но он не ощущал никакой радости. Его довольный вид был напускным, всего-навсего маскарадной личиной.

Виной тому были те же сфинксы и, конечно, сам Фараон.

Аменофис был явным недоумком, пустым самовлюбленным глупцом на троне из золота и человеческих костей. Жрецы Хоруса возвели его на трон и сделали первым лицом Империи только потому, что считали слабым, податливым и легко управляемым. «Настоящее дитя», — думали они со злорадством, когда вытаскивали его из усыпальницы ступенчатой пирамиды Амун-Ка-Ра и возрождали к новой жизни.

«Он — наше творение, наша кукла», — говорили они. В некотором смысле так оно и было, и продолжало оставаться поныне.

Но только в некотором смысле.

Сет молча позволил облачить себя в длинную мантию и взял платок, поданный одним из младших жрецов. Он вытер пот на своем голом черепе, не снимая золотого сетчатого убора, прикрывавшего ему голову не только для красоты, но и для поддержания его духовной мощи. У других жрецов подобная сетка была просто вытатуирована на голове цветными красками, а для него она была сплетена из золотых нитей мастером из Пунта, из Южной Америки.

Размеренным шагом спускался Сет по лестнице в сопровождении жрецов. Для его охраны было выделено много воинов-мумий. Слишком много. Сет спрашивал себя — кто отдал этот приказ? Во всяком случае, сам он не просил об усиленной охране.

Когда он вышел на площадь, к нему приблизился младший жрец, трижды поклонился, поцеловал ему руки и ноги и попросил позволения передать ему распоряжение Фараона: Аменофис желает видеть Сета, сию же минуту, в своих новых покоях во Дворце дожей.

Сет едва сдерживал ярость, когда, бросив всех ждавших его жрецов, переходил площадь Сан-Марко и вступал во Дворец. Аменофис позволил себе вызывать его как какого-нибудь раба-телохранителя. Его — верховного жреца Хоруса, духовного главу Империи. И перед лицом всего жреческого духовенства. К тому же через посредство самого низшего жреца!

Сет вошел во Дворец через роскошную дверь «Порта делла Карта», настоящий шедевр готического стиля. По другую сторону просторного внутреннего двора между двумя огромными скульптурами богов наверх вела устланная коврами лестница. Марс и Нептун холодно взирали на верховного жреца сверху вниз. Ему так и хотелось сбросить их наземь и поставить на их место изображения Хоруса и бога Ра.

Сет шел по широким коридорам через многочисленные залы и наконец приблизился к дверям, за которыми находились личные покои Фараона. Апартаменты властелина располагались на верхнем этаже Дворца, непосредственно под чердачными помещениями. Там, наверху, под цинковой крышей, раньше держали узников в крохотных каморках. Ныне, как слышал Сет, страшные камеры пыток пустовали. Он их позже осмотрел и решил, что это самое подходящее место для неблагонадежных людей и смутьянов, каковые, конечно, найдутся и среди бывших дожей-правителей.