Мерле и повелитель подземного мира

И продолжала молча распекать Королеву: «Мы с тобой его так ни о чем и не спросили… ни о помощи Венеции, ни о помощи Серафину с Юнипой, и другим тоже… Даже не спросили! Может, ты вообще не собиралась его ни о чем спрашивать и просто сама хотела в чем-то убедиться? Потому мы здесь и оказались. Какое тебе было дело до Барбриджа? Или до Каменного Света? Никакого!.. Ты заботилась только о себе».

Мерле испытывала чувство злой досады и одновременно жалости к самой себе. Однако где-то в глубине души она признавала, что тайна, которую несет в себе Королева Флюирия, наверное, очень велика, просто несоизмерима с теми обвинениями, которые она, Мерле, не зная всей сути дела, выдвигает против Королевы Флюирии.

Королева молчала, а Фермитракс с удивлением поглядывал, как Мерле взваливает ему на спину Юнипу. Затем Мерле сама взобралась на него, прижала собой недвижимую Юнипу к шее льва, ухватилась руками за его гриву и велела взлетать.

Обсидиановый лев взмахнул своими мощными каменными крылами, поднялся и направился к оконному отверстию в стене башни.

Юнипа все заметнее шевелила губами, но Мерле не решалась нагнуться к ее голове, опасаясь, что это очередная хитрость Барбриджа, ее господина.

Вдруг ей показалось, что она улавливает в едва слышном бормотании Юнипы одно слово. Хотя это слово звучало довольно странно и совсем не к месту.

— Дедушка, — сказала Юнипа.

И отчетливо повторила:

— Он — твой дедушка.

Мерле замерла.

— Нет, — сказала Королева. — Она лжет. И он лжет.

Веки Юнипы дрогнули, открылись, и в ее зеркальных глазах Мерле увидела саму себя, белую, как привидение, озаренную светом крылатого льва.

Лицо Юнипы оставалось неподвижным, и лишь ее широко раскрытые глаза смотрели сквозь Мерле, сквозь темноту, сквозь миры, куда-то в Страну Лжи, в Страну Правды.

— Дедушка, — пробормотала Мерле.

— Не слушай! Он только того и хочет, чтобы ты поверила. Барбридж заставляет ее распространять свои лживые выдумки, чтобы ты ему подчинилась.

Мерле еще раз взглянула в зеркальные глаза на оба своих белесых отображения и отвернулась от Юнипы.

— Это ничего не меняет, — твердо сказала она, хотя в голове у нее мысли роились, как пчелы в улье. — Дед он мне или нет, но на нем лежит вина за то, что случилось с Юнипой… и со всеми нами.

Королева, конечно, знала, что происходит у нее в душе, но затаилась и молчала.

Фермитракс уже приблизился к полуразрушенному балкону, когда Мерле вдруг произнесла вслух поразившую ее мысль:

— Почему же над Юнипой он может властвовать, а над Фермитраксом нет? Ведь Каменного Света в Фермитраксе куда больше, чем в ней.

Лев опустился на широкий каменный балкон перед отверстием, пробитым наружу. Оттуда залетали снежинки и тонким слоем, как белый пух из вспоротой подушки, устилали темный камень.

— Надо мной никто не властвует. — После купания в Каменном Свете басистый голос льва внушал еще больший трепет. — Мое — это мое и больше ничье.

Мерле прочитала в его глазах: «Пока — ничье». Но может быть, она просто обманулась и видит не то, что ей подумалось? «Ох, если бы, если бы, если бы!»

Позади них во тьме послышалось медленное и равномерное хлопанье крыльев. Обернувшись, Мерле и Фермитракс увидели приближавшегося к ним Барбриджа верхом на его лилиме. Спиралевидное тело твари подрагивало и покачивалось, выпуклые глаза горели, как факелы, а на крыльях поблескивал лед.

«Ты права, — подумала она. — Лилим жутко замерз».

— Конечно, — сказала Королева.

Подлетев ближе, мерзкая тварь устало закачалась в воздухе на высоте балкона, метров в двадцати от оконного отверстия.

Барбридж не сводил глаз с Мерле. Его напускное добродушие исчезло. Остальных сопровождавших его лилимов нигде не было видно, хотя, наверное, он понимал, какая ему грозит опасность, если Фермитракс на него нападет.

Тем не менее Лорд Свет был здесь.

— Мерле, — сказал он. — Ты не знаешь ее имени? Я могу назвать тебе ее имя…

«Чье имя он имеет в виду? Имя Королевы Флюирии? Но какое она…»

Порывом ветра с балкона взметнуло облако снежинок и занесло внутрь башни мириады крохотных острых льдинок. Лилим задрожал и подался назад.

Барбридж ничего не сказал, только качнул головой. Мерле невольно подумала, что его досадливый кивок относится не к замерзшему лилиму, а к ней. К ней одной.

Затем Лорд Свет пришпорил лилима, летучая тварь развернулась и понеслась обратно в темноту, к расщелине в полу, в лестничный пролет.

Проводив их глазами, Мерле снова взглянула на Юнипу. Ее глаза были закрыты, но сквозь неплотно сомкнутые веки просвечивало серебро. Мерле положила руку ей на грудь, грудь была холодна, сердце не билось. На какой-то миг Мерле показалось, что вокруг ее руки разлилось сияние, но свет исчез прежде, чем она поняла, что это не обман зрения.

Надо было помочь Юнипе. Неизвестно как, но обязательно надо.

«Что хотел сказать Барбридж? Ее имя… Чье?»

Фермитракс поднялся, нырнул в окно и вынес Мерле наружу.