Мерлин

Леодеган и Лот приняли наши условия, и союз был заключен. Я решил, кроме того, оставить в Эбуракуме войска кантиаков из Логриса, а также подкрепление из нескольких отрядов ордовиков из Уэльса, чтобы, по мере необходимости, либо оказать Леодегану помощь, либо, в случае его измены, подавить его сопротивление. После этого мы отправились в долгий обратный путь. Теперь Утер-Пендрагон присоединил или подчинил себе все земли к югу от стены Адриана, за исключением Думнонии, огромного полуострова, расположенного на крайнем юго-западе Британии. Он рассчитывал захватить ее после короткого отдыха в столице. Но король думнонейцев, предвидя эти намерения и не желая сражаться с непобедимым противником, ждал его в Кардуэле, куда он прибыл со своим двором и семейством, чтобы торжественно предложить Утеру союз, подчеркнуто и на все лады выражая свои добрые чувства и любовь к королю, - с тем, чтобы тот не смог отвергнуть мир, предложенный с такой верноподданнической любезностью, хотя, может быть, и не от чистого сердца. Такой поворот дела привел Утера в ярость, и на этот раз я разделял его чувства, поскольку - кроме того, что здесь, в отличие от севера, нам не приходилось действовать осмотрительно, заручаясь поддержкой одних и откладывая завоевательные походы против других, учитывая близость Кардуэла и Думнонии, а также полное отсутствие в этой части страны враждебных нам народов - мне не внушал доверия сам этот государь, известный своим вероломством, интригами и тем еще, как мало он ценил данное им слово, тогда как Леодеган и Лот показались мне людьми чести.

- Речи этого пса насквозь лживы, - сказал мне Утер после первого приема короля думнонейцев. - С самого начала своего царствия он был союзником Вортигерна, что, впрочем, не помешало ему разорвать союз, когда он понял, что победа будет на стороне твоего деда, а его медоточивые предложения мира лишают меня законного мщения и новых земель. Но я не попадусь в его ловушку. Я прилюдно нанесу ему оскорбление, и он будет вынужден начать войну.

- Это было бы необдуманно и могло бы показаться самочинством в глазах бриттских вождей, наших новых вассалов и союзников.

- Должно ли мне, сильнейшему, прислушиваться к их мнению? Ах, Мерлин! Мир твоего деда был проще и понятнее мне, чем твой. Как бы там ни было, не требуй от меня, чтобы я унизился до этого шута и кривил душой в ответ на его притворные заверения. Это не в моем характере, и я готов скорее разрубить его вот этим мечом, чем поцеловать в знак примирения.

- Он должен сам объявить тебе войну - из-за такой причины, которая заставила бы его забыть про всякое коварство и осторожность.

- Этот план, - отвечал со смехом Утер, - показался бы мне вздорным и легковесным, если бы его предложил кто иной, а не ты. Но пока он этого не сделал, как я должен отвечать?

- Скажи ему, что ты требуешь отсрочки, необходимой для того, чтобы он представил тебе неопровержимые доказательства своей преданности, потому что ты не можешь вдруг слепо доверяться человеку, который так долго был союзником самого заклятого врага твоего рода.

- Слава Богу, на это я могу согласиться без унижения. Да будет так. Он направился к двери.

- Утер!

- Что еще?

- Рассмотри получше его жену, королеву Игрейну.

- К чему это?

- Делай, как я говорю.

- Хорошо, Мерлин, я рассмотрю ее.

Вечером на улицах и площадях города были устроены празднества, а в самой большой зале дворца Утер задал пир, на который созвал находившихся в ту пору в Кардуэле вождей и знатных мужей из разных городов своего королевства, а также иностранных послов. Короля Думнонии и его свиту он приказал посадить за самый дальний стол, выражая тем самым свою холодность и свои подозрения. Войдя в залу, король думнонейцев на мгновение переменился в лице от этого намеренного оскорбления, но немедленно принял самый любезный вид.

Когда же в залу вошла королева Игрейна, воцарилась тишина. Она была так прекрасна и так благородна, что не могла не вызвать всеобщего восхищения и любви. Утер раз взглянул на нее и не смог отвести глаз.

- Это союз львицы с шакалом, - сказал он мне.

- А в тебе, я полагаю, бьется львиное сердце?

- Как ты и задумал, мой мудрый Мерлин.

- Как я и задумал, любезный мой Утер. С этой минуты и в продолжение всего пира Утер открыто ухаживал за Игрейной, от чего между Логрисом и Думнонией произошла война, которая продолжалась весь четыреста пятьдесят девятый год. В первом же сражении семья короля была взята в плен, но ему самому удалось бежать и с остатками своей армии укрыться в считавшейся неприступной крепости Тинтагель. Утер вошел к Игрейне, и так был зачат Артур. Осада Тинтагеля была долгой и трудной. Вовремя последнего приступа Утер убил короля, и гарнизон сложил оружие.

Страна думнонейцев была присоединена к Логрису. Утер стал приемным отцом обеих дочерей короля и Игрейны: Моргаузы, которой было тогда три года и которую он обещал в жены Лоту Оркнейскому для укрепления их союза, и двухлетней Морганы. Утер женился на Игрейне через пять месяцев после зачатия Артура.

9