Мерло красное или Мурло страстное (СИ)

— Мне больно. — Мой сдавленный шепот он услышал.

— Что и тут? — изумился, убрав руку с попы. Извинился и потянул за резинку белье, чтобы проверить есть ожог или нет. Ощутив его дыхание на коже, я отмерла и обрела голос.

— Оставьте мои кружевные в покое, я о спине.

— А… — понял босс, резинка аккуратно вернулась на место. — Так бы сразу и…

— Вы точно издеваетесь! — не удержалась, всхлипнула, — печет все… уж-жаасно! А вы еще и дергаться запретили, и говорить и…

Всхлипнула еще раз.

— Тань, для вашего же… — он тяжело выдохнул. Промолчал, пока я судорожно пыталась справиться с всхлипами, затем, проведя рукой по кружевам, которые оторачивают черную материю трусиков, и тихо поинтересовался. — Что дать: валерьянку или алору?

— Что угодно, только не издевайтесь больше.

— Хорошо.

Через двадцать минут подействовала алора, к тому времени я нормально поела, а уникальный мужчина взялся медленными, легкими движениями промазывать кремом менее обожженные участки. Ноги и поясницу уже прошел, остались руки. По началу там где он касался еще чуточку пекло, а вот потом, стало хорошо и спокойно и покалывающий эффект поутих и печь почти перестало.

Я, разнежившись от его мягких прикосновений, внесла поправку в сегодняшний ляп:

— Беру свои слова обратно, в вас можно влюбиться и просто так. Долго и нудно копать не требуется.

— И что поспособствовало смене вашего мнения? — он подул на мое левое плечо и продолжил заниматься предплечьем.

— Ваши руки, прохладные и божественные. Мммм, уверена, ваши пациенты уходили довольными. Особенно женщины.

— Может быть, — не стал он хвастать. Молчал с минуту, к этому времени я постепенно перестала соображать кто я и где я, и вот тут он решил поинтересоваться: — А у вас есть опыт влюбленностей в малознакомых?

— Да.

— И как это было, в каком возрасте?

Отнекиваться или отмалчиваться бессмысленно и глупо в какой-то мере, с той далекой поры прошло столько же времени, что и секретом уже не является. Пожав «живым» плечом, ответила:

— В мои 18 лет. По самые уши за два месяца в парня из параллельного класса.

— Он давал какие-нибудь обещания?

— Звезд с небес не обещал. Но я, как дура, ждала его из армии уверенная в том, что после дембеля мы подадим заявление в ЗАГС и съедемся… — как сейчас вспомнила, какое платье я рисовала в своем воображении, какую роспись выведу, соглашаясь на брак, и как рассажу гостей в студенческой столовой.

— Не съехались? — его вопрос вернул меня из пустых воспоминаний.

— Нет. За время службы, его родители переехали под Питер. Поэтому сразу после дембеля он вернулся не в Щербинки, а к ним. Мне же из-за экзаменов вырваться удалось через полтора месяца. Ущемленная его молчанием я приехала без предварительного звонка…

Владимир взялся промазывать кремом вторую мою руку. Пересел и задал вопрос: — И что произошло?

— А к тому времени он закрутил роман с соседский девчонкой. Назвал невестой и очень быстро обрюхатил.

И молчу, потому что вспоминать, как я свою жизнь загнала в чулан учительской и запретила высовываться, было досадно. Но Владимир видимо не привык к некоторой недосказанности:

— И это все? Больше никаких влюбленностей, далее голый расчет?

— Нет… Затем семь лет отчаяния и боли, которые школа и дополнительные занятия с детьми глушили, но не особенно. После незначительное прозрение и соответствующая паника — я одна, да как же так?! И следом два года безрезультатного поиска достойного человека.

Мой тяжелый вздох он оборвал новым вопросом: — Нашли?

— Нет. Мое отчаяние завершилось поимкой хоть какого-нибудь жениха, лишь бы мужиком был. — Голос незаметно стал глухим, все же обиду на Максимилиана я затаила нешуточную и до сих пор с ней не разобралась. А зря… — Мужиком он не был, во всяком случае, со мной. Все это время он спал с одной из моих учениц, а дождавшись ее 18-летия, объявил: «ухожу!»… И ушел, правда, не сразу… — смешок перешел во вздох.

— Вы его останавливали? — не угомонился босс с очень нежными руками. Что ж в счет его мучений не буду скрывать, свою не сложившуюся семейную жизнь.

— Как раз, наоборот, на развод подала я. А далее… раздел имущества в его пользу и мой возврат домой с небольшим приобретением.

— Каким?

— А… с болячкой на нервной почве. Вот и вся моя любовь. — Я бросила взгляд на часы, которые милосердное начальство сняло перед процедурами, и заметила. — Босс, вам пора идти.

— Выгоняете?

— Да, время. — Пожаловалась я. — Выгоняю и с огромной неохотой, у вас прекрасные прохладные руки. Но мы здесь не для этого, собирайтесь.

— Жаль…

— А зря сожалеете. — Я повернула к нему голову и улыбнулась. — Вы сейчас удостоитесь нового взгляда на развитие журнала под другим углом.

— Надеюсь. — Мужчина медленно поднялся с кровати и, осмотрев меня, улыбнулся той самой очаровательной улыбкой.

— Будьте уверены, и про слона не забывайте. — Я подмигнула, вытягиваясь на белой простыне с довольной улыбкой: запах спрея уже не раздражает, ожоги не пекут, живот не урчит и глаза сами собой закрываются.

— Спасибо.