Меррик

Я был совершенно огорошен.

– А ты что, готова их отдать?

– Дэвид, я преданно служу делу Таламаски. Кто знает, какая участь ожидала меня, если бы не орден. – Меррик помедлила немного, затем добавила: – Но я также всей душой верна тебе... – Она опять замолкла на несколько секунд. – Ты и был для меня Таламаской, Дэвид. Можешь себе представить, что я почувствовала, услышав сообщение о твоей смерти?

Я вздохнул. Что я мог ответить?

– Разве Эрон не рассказывал, как мы оплакивали тебя – все те, кому не доверили даже частицу правды?

– Клянусь душой, Меррик, мне очень жаль. Нам казалось, что тайна слишком опасна и ее следует хранить. Другого оправдания у меня нет.

– По официальной версии, ты умер здесь, в Штатах, в Майами-Бич. Останки отправили в Англию еще до того, как мне сообщили по телефону, что тебя больше нет. Знаешь, что я сделала, Дэвид? Я заставила служащих похоронного бюро задержать гроб до моего приезда в Лондон. Когда я наконец добралась, он был уже запечатан, но я заставила их снять крышку. Да, заставила: вопила и ругалась, пока они не сдались. Затем я выслала всех из зала и осталась наедине с тем телом, Дэвид, с тем напудренным и прихорошенным покойником, уложенным в атлас. Я пробыла рядом с гробом, наверное, целый час, пока они не начали стучать в дверь, и лишь тогда разрешила им продолжить свое дело.

На лице Меррик не было гнева – оно выражало скорее легкое удивление.

– Я не мог позволить Эрону сообщить тебе правду, – оправдывался я, – ни в тот момент, ни тогда, когда не знал, выживу ли в новом теле, ни в то время, когда не понимал, какая участь уготована мне в будущем. Пойми, я не мог так поступить. А потом... Потом было уже поздно.

Она чуть подняла брови и с сомнением покачала головой, после чего сделала еще глоток рома.

– Понятно...

– Слава Богу! – откликнулся я и с уверенностью добавил: – Со временем Эрон рассказал бы тебе об обмене телами. Обязательно. Легенда о моей смерти предназначалась для кого угодно, только не для тебя.

Меррик хотела было что-то сказать, но передумала и лишь кивнула в ответ.

– Мне кажется, привести в порядок архив Эрона должна именно ты, – продолжил я. – Разобрать его при участии только старшин ордена, не посвящая в это никого другого. Забудь на время о существовании Верховного главы.

– Перестань, Дэвид, – ответила она. – Знаешь, спорить с тобой теперь, когда ты выглядишь так молодо, гораздо проще.

– Ты никогда не упускала случая поспорить со мной, Меррик, – ответил я. – Ты не думаешь, что Эрон обязательно бы сдал в архив свои записи, будь он жив?

– Может быть, – сказала она, – а может быть, и нет. Возможно, Эрон предпочел бы предоставить тебе свободу, оградить от ненужного внимания. Возможно, ему хотелось, чтобы тебя оставили в покое и не вмешивались в твою жизнь, как бы в дальнейшем она ни сложилась.

Я не совсем понял, о чем она говорит. Таламаска всегда отличалась сдержанностью, пассивностью и категорическим нежеланием оказывать какое-либо влияние на судьбы людей. Поэтому ее слова остались для меня загадкой.

Меррик пожала плечами, сделала очередной глоток рома и принялась перекатывать край стакана по нижней губе.

– А может быть, все это не имеет значения, – сказала она. – Я знаю лишь, что сам Эрон не сдал свои записи в архив. Вечером того дня, когда Эрона убили, я отправилась к нему домой на Эспланейд-авеню. Ты знаешь, что он был женат на Беатрис Мэйфейр, принадлежащей к белой ветви этого семейного клана, – не ведьме, между прочим, а жизнерадостной и щедрой женщине. Она до сих пор жива. Беатрис предложила мне забрать бумаги, помеченные грифом «Таламаска». Она понятия не имела о том, что в них содержится. Оказывается, Эрон однажды попросил Беатрис в случае непредвиденных обстоятельств связаться со мной, что она и сделала, выполняя данное ему обещание. Впрочем, она все равно не сумела бы прочитать документы, поскольку все они, как исстари принято в Таламаске, написаны на латыни.

Так или иначе, в моем распоряжении оказались несколько папок, на каждой из которых рукой Эрона были написаны мое имя и номер телефона. Одна папка была полностью посвящена тебе, хотя во всех документах фигурировало не имя, а всего лишь заглавная буква «Д». Эти бумаги я перевела на английский. Их никто никогда не видел. Никто, – подчеркнула она. – Но я знаю их почти слово в слово.

Я вдруг осознал, как приятно мне слушать рассуждения Меррик о тайнах Таламаски – ведь когда-то они были частью и моей жизни, нашим общим, – и на душе стало тепло, словно рядом вновь ощущалось присутствие Эрона.

– Мне кажется, тебе следует знать об этом, – глотнув еще рома, продолжала Меррик. – Мы ведь раньше никогда ничего друг от друга не скрывали. Я, по крайней мере, была в этом уверена. Просто в последнее время мне приходилось много времени проводить в разъездах по всему миру. Ты же знаешь, что основной областью моих исследований является магия.