Мерседес из Кастилии

— Без сомнения, требования ваши не чрезмерны, — продолжал прелат, — и хотя только что окончившаяся война истощила запасы государственного казначейства, тем не менее, для удовлетворения ваших желаний не потребуется многого. Но, кроме этого, нам остается выяснить еще некоторые вопросы. Вы, конечно, желаете, чтобы вам была предоставлена самая полная власть над этими судами и над всей экспедицией, которой вы намерены руководить по своему усмотрению?

— Несомненно, иначе я не могу ручаться за успех; я требую полной адмиральской власти или власти главнокомандующего морскими силами!

— В этом вам, конечно, не будет отказано, так как требование это совершенно резонно, — сказал епископ Гренады. — Но теперь потрудитесь сообщить нам, какие же выгоды представляет, в случае успеха, ваше предприятие оказывающим вам содействие и покровительство монархам?

— Расширение владений и увеличение числа подданных путем занятия нами, от их имени, новых провинций или государств, а также новый приток доходов и богатств из этих колоний!

— Все это так! — согласился прелат и все члены совета. — Но в чем же будет состоять ваша награда за подобную услугу государству? — спросил Фернандо де-Талавера. — Говорят, что вы уверены в успехе задуманного вами предприятия.

— Если бы я сам сомневался в нем, разве мог бы надеяться достичь чего-нибудь, ваше преосвященство? Не скрываю также, что чувствую в себе силу совершить то, к чему я стремлюсь. Что касается меня, то я буду достаточно вознагражден уже самым осуществлением моей заветной мысли, самым фактом успеха моего предприятия, а в остальном свои желания я изложил здесь, в этой бумаге, которую я предоставляю вам для ознакомления!

С этими словами Колумб вручил Фернандо де-Талавера бумагу, которую тот поспешно пробежал глазами, затем с видом недоумения прочел еще раз и, наконец, отшвырнув с возмущенным видом лист, обратился к Колумбу:

— То, что вы здесь требуете, сеньор Колумб, серьезно? — Он устремил на него строгий вопрошающий взгляд.

— Несомненно, — ответил, нимало не смущаясь, Колумб. — Я чувствую уверенность в успехе. В будущем я предвижу еще более важные события, и потому я должен иметь и высокое звание, и средства для совершения их; ничего изменить или откинуть в своих условиях я не могу.

— Прочтите нам эти требования и условия, сеньор архиепископ! — сказали остальные члены совета.

— Слушайте, благородные сеньоры… я пропущу некоторые маловажные условия и требования, о которых, пожалуй, не стоило бы спорить, но вот два главнейших требования, которые, несомненно, удивят наших государей. Сеньор Колумб согласен удовольствоваться званием адмирала и вице-короля во всех тех странах, которые ему посчастливится открыть; кроме того, он требует скромного вознаграждения в размере всего только одной десятой всех доходов и пошлин всех этих стран, то-есть доли, равной доли церкви. И это еще не все: этот генуэзец требует, чтобы звание адмирала и вице-короля сохранялось из поколения в поколение в его потомстве; словом, чтобы государство Катай и все остальные открытые им страны сделались наследственными владениями в династии Колумбов… Что вы на это скажете, сеньоры?

И если бы не строгое, серьезное лицо Колумба, все бы, кажется, прыснули со смеха, но острый взгляд генуэзца смутил даже самого Фернандо де-Талавера.

— Простите, сеньор Колумб, — сказал он, как бы желая смягчить впечатление своих предыдущих слов, — но ваши требования непомерны; они совершенно сбили меня с толка, и вы едва ли будете настаивать на них.

— Я не отступлюсь от них ни на йоту, — ответил Колумб. — Я требую только того, что мне следует по справедливости. Если я дам вашим государям земли, которые по своим богатствам во много раз превзойдут все их настоящие владения, взятые вместе, то разве я не в праве требовать за это соответственного вознаграждения?

— Итак, вы не измените своих условий? Спрашиваю вас в последний раз, сеньор Колумб! Сейчас мы доложим их королевским величествам о всем, и вы вскоре узнаете их решение.

— Никаких иных условий я не приму, — сказал Колумб, — и буду терпеливо ждать решения.

После того, как члены совета покинули зал, Колумб тоже вышел в другую дверь, а Фернандо де-Талавера, не теряя ни минуты, направился в покои королевы, куда он, в качестве ее духовника, имел право во всякое время входить без доклада.

Королева выслушала его отчет о совещании и была весьма опечалена тем, что ей пришлось услышать.

— В данном случае самомнение этого генуэзца граничит с дерзостью! — закончил свою речь прелат. — Бездомный скиталец, авантюрист, требующий власти, прав и привилегий, присвоенных только королям! Кто он такой, этот Колумб, какие его заслуги оправдывают претензии, на которые не отважился бы никто? При этом у него могут быть тайные планы!

— Ах, нет, — возразила королева, — это так не похоже на этого человека! Сколько лет он прожил среди нас, и никто не может упрекнуть его во лжи и коварном поступке!