Мерседес из Кастилии, или Путешествие в Катай(без илл.)

— Там, на юго-западе! — ответил Мартин Алонсо, показывая рукой направление. — Видите очертания высоких гор? Они еще неясны, но даже пана римский не стал бы требовать иных доказательств!

Все взоры обратились на юго-запад, и так велика была жажда увидеть землю, вестницу удачи, что они поверили и увидели ее. Там, на горизонте, громоздилась расплывчатая темная масса с зазубренными краями, более отчетливыми, чем обычно бывает у туч, но в то же время настолько неясная, что лишь очень зоркий глаз мог бы различить ее в быстро наступавшей темноте. Именно такой земля часто предстает перед моряками в сумерках, но в этот час многие вообще не способны ее заметить.

Зная, что Колумб прекрасно знаком со всеми явлениями, происходящими на море, матросы «Санта-Марии», бросив взгляд в указанном направлении, повернулись к адмиралу и затаили дыхание — что-то он скажет? Но лицо его говорило яснее слов: оно сияло от восторга и умиления!

Матросы бросились на реи, чтобы убедиться в своей удаче; все согласились, что еле различимая масса на горизонте может быть только землей, и бурное ликование первых мгновений сменилось спокойной уверенностью. Солнце закатилось чуть севернее неясных гор, и тьма сразу окутала океан.

До сих пор, насколько позволял ветер, Колумб шел, как ему казалось, прямо на запад, но к началу первой ночной вахты, уступая общему желанию, приказал взять курс по компасу на юго-запад, хотя в действительности каравеллы повернули на юго-юго-запад плюс полрумба к западу. Ветер усилился, и, так как адмирал думал, что земля находится от них лигах в двадцати пяти, все твердо надеялись утром увидеть ее совсем близко. Сам Колумб поддерживал в окружающих эту надежду, хоть и отклонился от курса против своей воли: он полагал, что материк может находиться только на западе, вернее, в том направлении, которое он принимал за западное, но относительно островов такой уверенности у него не было.

В ту ночь мало кто спал спокойно: сказочные сокровища Востока дразнили воображение даже самых рассудительных матросов, а некоторые просто бредили золотом и чудесами неведомой страны. То и дело кто-нибудь вскакивал со своей подвесной койки и вскарабкивался на мачту, пытаясь разглядеть желанный остров, который фантазия моряков уже наделяла определенными очертаниями, но тщетно: кругом была непроницаемая тьма.

За ночь каравеллы прошли тем же курсом семнадцать из двадцати пяти лиг, отделявших мореплавателей, согласно расчетам Колумба, от неведомой земли. Рассвет едва забрезжил, когда команда всех трех судов была уже на палубе и с нетерпением ожидала начала дня, который должен был их вознаградить за все опасности и страхи долгого, утомительного плавания.

— Смотрите, на востоке уже светает! — радостно закричал с юта Луис. — Сеньор адмирал, теперь мы можем назвать вас самым прославленным человеком!

— Не спешите, юный мой друг, — возразил Колумб. — Где бы ни была большая земля, далеко или близко, она лежит на западе, и мы дойдем до западных берегов этого океана. Да, вы правы, сеньор Гутьерес, заря занимается, скоро и солнце взойдет.

— Что б ему хоть разок взойти с запада! — воскликнул Луис. — Тогда бы мы увидели наши владения во всем великолепии и блеске его лучей, озаряющих сейчас только пройденный нами путь!

— На это не надейтесь, друг мой Педро, — с улыбкой ответил Колумб. — От начала времен солнце совершает свой повседневный путь вокруг земли с востока на запад, и так будет до скончания веков. В этом мы можем доверяться своим глазам, хотя во всем остальном чувства нас частенько обманывают.

Так рассуждал Колумб, повторяя ошибку, обычную для людей своего времени. Как правило, суждения его отличались трезвостью, а прозорливый ум позволял предвидеть многое из того, что было недоступно даже избранным, но в те дни знаменитая астрономическая система Птоломея, эта странная смесь истин и заблуждений, считалась неопровержимой. Коперник note 78 был тогда еще юношей и смог возвести догадки Пифагора — в общих чертах справедливые, но ошибочные в определении причин и следствий — в стройную научную систему лишь много лет спустя после открытия Америки. И, как бы в доказательство того, как опасен и тернист путь науки, Коперника за все его старания открыть человечеству истину церковь предала проклятью, тяготевшему над ним вплоть до недавних дней. Одного этого примера достаточно, чтобы представить, какие трудности приходилось преодолевать великому мореплавателю на пути к его славной цели!

Между тем продолжало светать, и скоро солнце озарило небо и океан. Все взоры были устремлены на запад, однако радужные надежды постепенно померкли, и наконец перед мореплавателями предстала страшная истина: земли нигде не было видно! За ночь каравеллы прошли значительное расстояние, и теперь все понимали, что благодаря какому-то обману зрения они приняли за землю плотные массы туч, скопившиеся над горизонтом. Все повернулись к Колумбу; у него сердце сжалось от горечи разочарования, однако внешне он сохранял суровое спокойствие, которое нелегко было возмутить.