Мерседес из Кастилии, или Путешествие в Катай(без илл.)

— Ты что-нибудь понимаешь, Беатриса? — спросила она наконец. — Может быть, желая добра, я причинила ей горе? Видит бог, я меньше всего этого хотела! Неужели я ранила сердце этого ребенка? Мне казалось, мои слова принесут ей высшее счастье…

— Нет, нет, сеньора! — снова прошептала Мерседес, еще теснее прижимаясь к королеве. — Ваше высочество никого не ранили, никого не ранят и не могут ранить — вы слишком для этого добры и снисходительны!

— Беатриса, надеюсь, ты мне объяснишь, что произошло? Только нечто весьма важное могло так изменить ее чувства!

— Боюсь, добрейшая сеньора, что чувства этой юной и неопытной души совсем не изменились, зато в чувствах ветреного юноши произошли значительные перемены.

Пламя оскорбленного женского достоинства и негодования сверкнуло в обычно столь ясных глазах королевы, и лицо ее сразу обрело выражение царственного величия.

— Возможно ли это? — воскликнула она. — Неужели кастилец посмел насмеяться над своей государыней и над этой чистой, нежной девушкой, посмел пренебречь своим долгом перед богом? Неужели бесчестный граф воображает, что подобное коварство останется безнаказанным? Пусть лучше поостережется! Могу ли я карать человека, укравшего у соседа какую-то жалкую монету, и прощать того, кто украл и растоптал любовь? Удивляюсь твоему спокойствию, дочь моя маркиза. Раньше ты была куда смелее и всегда находила самые резкие и жестокие слова для искреннего осуждения!

— Увы, сеньора, любимая моя госпожа! — отозвалась донья Беатриса. — Я уже излила чувства и не могу идти против природы. Этот мальчик — сын моего брата. Когда я пытаюсь осуждать его, как он того заслуживает, мне кажется, я осуждаю eго дорогого отца, чей образ сразу возникает у меня перед глазами, и весь гнев мой сразу проходит!

— Но это совершенно невероятно! Такое прекрасное, такое юное и благородное создание, богатая наследница, истинное совершенство, — как можно ее позабыть? Может быть, все объясняется каким-то временным увлечением? Что ты скажешь, маркиза де Мойя?

Изабелла говорила задумчиво, словно сама с собой, и, подобно многим высоким особам, забывающим о мелочах в минуты сильного волнения, совсем упустила из виду, что Мерседес тоже ее слышит. Об этом ей напомнила конвульсивная дрожь, пробежавшая по телу нашей героини, и королева поспешила прижать ее к сердцу, как родную дочь.

— Что же вы хотите, сеньора! — с горечью ответила маркиза. — Луис — юноша легкомысленный и без строгих правил. Якобы для того, чтобы увенчать триумф адмирала, он уговорил молодую индейскую принцессу покинуть родину и друзей. В действительности же он это сделал, подчиняясь внезапной прихоти и недостойному капризу. Мужчины все таковы! Вот почему они так часто обманывают нас, женщин, и приносят нам столько горя?

— Ты говоришь — индейскую принцессу? Адмирал представил нам одну принцессу, но она уже замужем, и вообще ей весьма далеко до Мерседес де Вальверде!

— Ах, сеньора, та, о ком вы говорите, не может быть Озэмой — так зовут эту индейскую девушку. Озэма совсем на нее не похожа, она настоящая красавица. И, если красота может служить оправданием поступков моего племянника, он, пожалуй, заслуживает снисхождения.

— А ты откуда все это знаешь, Беатриса?

— Знаю, ваше высочество, потому что Луис доставил ее во дворец и сейчас она находится в этих покоях. Мерседес приняла ее, как родную сестру, хотя та, сама того не подозревая, разбила ей сердце.

— Ты говоришь, она здесь, маркиза? В таком случае, между этой чужестранкой и легкомысленным юношей не может быть никакой предосудительной связи. Он никогда не решился бы так оскорбить непорочность и чистоту Мерседес!

— О, в этом его никто и не обвиняет, сеньора. Мальчишеское непостоятельство и необдуманная жестокость графа — вот что меня возмущает! Я никогда не поощряла его ухаживаний за моей воспитанницей, потому что не хотела, чтобы люди говорили, будто я стараюсь устроить этот столь почетный и выгодный для нашей семьи брак. А теперь я считаю, что он просто недостоин ее благородной души!

— О сеньора донья Беатриса, — прошептала Мерседес. — Луис не так уж виноват. Всему виной красота Озэмы и мое неумение его удержать.

— Красота Озэмы! — медленно проговорила королева. — Скажи, Беатриса, неужели эта юная индианка действительно так хороша, что может вызвать опасения и ревность даже у вашей воспитанницы? Я полагала, что такой женщины не существует.

— Ваше высочество знает, мужчинам нравятся перемены; новые лица для них всегда привлекательны. Святой Яго свидетель. Андрее де Кабрера доказал мне это, хотя я и подумать не могу, чтобы кто-либо осмелился дать столь жестокий урок Изабелле де Трастамара.

— Укроти свои бурные страсти, Беатриса, — проговорила королева, бросая взгляд на Мерседес, которая стояла перед ней на коленях. — Там, где чувства слишком сильны, трудно добиться истины. Дон Андре был при жизни нашим верным слугой, воздадим ему должное. А что касается моего господина короля, то он не только наш государь, но и отец моих детей. Но вернемся к Озэме — я могу ее видеть?