Мерседес из Кастилии. Красный корсар.

— Когда наши возлюбленные монархи дон Фердинанд и донья Изабелла облекли меня высоким званием адмирала и вице-короля неведомых морей и земель, к которым мы плывем, это был самый знаменательный и счастливый день в моей жизни, — начал Колумб. — А это мгновение, которые многим из вас кажется таким печальным, я считаю почти столь же радостным и благословенным. Для меня исчезновение острова Ферро означает прежде всего исчезновение португальцев, ибо теперь, в открытом море, вдали от известных им берегов, мы волею провидения стали недоступны нашим врагам и завистникам. До тех пор, пока мы будем уверены в себе и в нашей великой цели, нам нечего опасаться! И если у кого-нибудь из вас есть еще какие-то сомнения, пусть выскажет их прямо. Мы слишком убеждены в своей правоте, чтобы принуждать вас к молчанию, и готовы ответить на все вопросы.

— Раз такое дело, — сразу же заговорил Санчо, не упускавший возможности почесать язык, — то скажу вам прямо, сеньор дон адмирал: у этих честных парней на сердце кошки скребут по той причине, по какой вы так радуетесь. Если бы можно было все время оставаться в виду острова Ферро или какой-нибудь другой земли, они последовали бы за вами до самого Катая так же охотно и безропотно, как шлюпка за каравеллой при свежем ветре в ясную погоду. Но теперь, когда исчезла вдали земля, с оставшимися там женами и детьми, сердца матросов сжимаются от горя и слезы льются из глаз.

— Ну, а ты, Санчо, старый моряк, родившийся на море…

— Э, нет, ваша милость, прославленный дон адмирал, — прервал его Санчо с лукаво-простодушным видом, — родился я не на море, а только поблизости, там, где пахло морем. Правда, нашли меня у самых ворот корабельной верфи, но вряд ли какое-нибудь судно станет заходить в гавань, чтобы оставить на берегу столь малую толику своего груза!

— Ну хорошо, старый моряк, родившийся у моря, если тебе так больше нравится, неужели даже ты готов рыдать, как баба, только из-за того, что какой-то остров скрылся за горизонтом?