"Мерседес" на тротуаре (СИ)

Если бы пять минут назад мне кто-нибудь сказал, что я сегодня буду бегать, я посоветовал этому ясновидящему обратиться к психиатру. С такими ожогами и таким настроением, как у меня, люди не бегают. Они пластом лежат на животе, и глотаю болеутоляющее пачками. Но, при виде знакомого микроавтобуса, я чувствую: пошел адреналин. Возникает нестерпимое желание двигаться. Причем не просто перемещаться из точки А в точку Б, но реально бить рекорды. Никогда раньше не замечал за собой особого стремления следовать постулатам здорового образа Однако сейчас, ноги безо всякого принуждения принимаются довольно неуклюже, но вполне резво семенить по, припорошенному снегом, тротуару. Техника, конечно, далека от идеала. Ехидный, бритый Глущук, наверняка бы нашел к чему прицепиться. Но в старании, по крайней мере, и он бы мне не отказал. Перемещаюсь я, как на ходулях. Сгибать колени боюсь, потому, как обоженная кожа двигается не вместе с мясом, а вместе с бинтами. И это сильно нервирует.

В машине меня замечают сразу.

— Эй, урод, садись, подвезем! — Из окошка выглядывает ухмыляющаяся физиономия «джипика». Микроавтобус медленно катится рядом со мной. Из салона комментируют каждое мое движение.

— Ты гляди, какие кренделя выделывает. Чудо природы: человек-цапля. — «Интеллигент», отодвинув дверку салона, разглядывает меня беззлобно, весело, почти с восторгом.

— Не, шеф. — Водитель выдвигает более прозаическую версию мой странной походки. — Это он с девкой всю ночь шарашился. Натер, видать, кое-что.

Пытаюсь ускориться, но боль срабатывает, как автоматический ограничитель. Это только в американских мультиках, заряд, полученный в мягкое место, заставляет героя лететь со скоростью реактивного самолета. Я готов только реветь с громкостью реактивного двигателя. Хотя это вряд ли поможет. И самое неприятное: некуда от этих веселых спутников улизнуть. Слева они, справа дом. Я зажат между стеной и машиной.

— Нет, правда, садись земеля. Я же вижу: ты очень спешишь. — Интеллигент сопровождает свое приглашение радушным жестом.

— Не сяду. — Отмахиваюсь я. Получается немного по-детски, но знали бы они, сколько искренности в моих словах. Сесть я при всем своем желании не смогу. Не на что мне садиться. На бегу у меня появляется рецепт борьбы с бюрократами. Кипящее масло плюс сковородка. Прикладывать один раз в неделю. По понедельникам. Фиг тогда они в своих кабинетах усидят. Разбегутся без сокращения штатов.

— Не надо упрямиться. — Терпеливо уговаривает меня «шеф». В машине просто упиваются этой игрой человеколюбие и вселенскую заботу о ближнем. Не даром кто-то из великих утверждал: «Человек по своей природе добр». Но и неблагодарен. Это уже моя мысль и я сразу пытаюсь ее иллюстрировать своими поступками.

У самого угла дома, превозмогая боль, резко ускоряюсь. Мои провожатые реагируют мгновенно: нажатием на акселератор. Они бедные еще не знают, что в двух метрах за углом стоит старый тополь. Толстый и гнилой, как и полагается все старым тополям. В ветреную погоду от макушки тополя отваливались лишние детали и с завидной регулярностью пробивали шифер крыши. Этого патриарха двора давно хотели спилить, но у ЖЭУ никак не доходили руки. И хорошо.

Прыгаю за угол. Не удержавшись на скользком повороте, падаю на живот и втыкаюсь головой в сугроб. Ребятам хуже. Они втыкаются в тополь. Дерево задумчиво и гулко говорит: «У-у-у-у!» и, решив больше не цепляться за жизнь, с жутким хрустом падает на микроавтобус. Положительно этому автомобилю последние два дня сильно не везет.

Вынимаю голову из сугроба, протираю глаза и пытаюсь разглядеть в гигантской поленнице останки микроавтобуса. Сквозь хаос веток, щепок и трухи кое-где проглядывают остатки полировки. Кто бы, что ни говорил, но профессия водителя в условиях современного города, самая опасная для жизни. Ни космонавты, ни парашютисты, ни даже «солдаты удачи» не подвергают свою жизнь такому риску, как водители в потоке городского транспорта. Соперничать с ними могут только сомелье, специализирующиеся на паленой водке. Они тоже рискуют: будь здоров.

Поднимаюсь, отряхиваю с себя снег. Эйфория одержанной победы оказывается прекрасным болеутоляющим средством. Чувствую себя значительно лучше. Но излишнего любопытства не проявляю: покидаю место трагической гибели тополя с достоинством, но поспешно. Неоказание помощи пострадавшим в ДТП, конечно, поступок аморальный. Возможно даже подлый. Но я из-за этого почему-то не расстраиваюсь. В конце-концов, не такой я плохой. Не помог пострадавшим, зато помог дворнику и родному ЖЭУ. Дерево, наконец, убрано, а значит, будет цела крыша и нервы работников жилищно-коммунальной сферы.