Мерцающие тела (СИ)

Здесь гермафродит не отставал от общей программы — несколько видов животных принимали его, охотно шли на контакт. Лучше всего связь устанавливалась с крупными склизкими улитками, и не сказать, что Локко это сильно радовало. Улитки были чувствительны, их восприятие настолько сильно отличалось от людского, что иногда школьники терялись в пространстве и удивлялись, отчего они не могут съежиться и втянуться в раковину.

— Только не говори, что мне придется дежурить с тобой, мелочь, — посреди птичьих клеток живого уголка сидел тот, кого Локко не слишком-то хотела видеть. Еще один братец, на сей раз младший — тощий и большеглазый, но со звучным именем Центурион. Для семьи — Центик.

— Вообще-то с Михой, — высокий голос десятилетки неприятно резанул слух, а черные радужки недружелюбно попытались прострелить насквозь. — Продолжишь обзываться — скажу папе.

— Ой, уж как я испугалась, — Локко прошлась вдоль клеток, проверяя наличие корма и воды у питомцев. — Твой папа для меня просто квинтэссенция кошмара…

— Опять язвишь? — новый голос прервал ворчание Локко. Ну точно, Михаил явился на шум. — Папа не только его, но и твой. Проявляй уважение.

Ругаться с по-ангельски златокудрым Михаилом подростки предусмотрительно опасались. Рука у него тяжелая, нрав — тоже, не говоря уж о том, что в каждом кулаке он мог за воротники поднять по хулигану и потрясти обоих, как щенков. К счастью, терпеть присутствие Мишеньки в Зимпе оставалось всего лишь год.

— Ладно, только не нуди, — избегая дальнейших разговоров, Локко поскорее схватила совок и щетку для чистки клеток и вместе с Михаилом занялась уборкой. Младшего братца они предусмотрительно выгнали подальше, чтобы не путался под ногами.

— Центик мечтает выпустить всех птиц на волю, — пропыхтела Локко, насыпая в клетку новую подстилку.

— Да, мне тоже говорил, — Миха закрыл ведро с отходами, которые отправятся в сад и на огород в качестве удобрений. — Я объяснил, что защитное поле не даст птицам беспрепятственно вылететь за территорию, и он ревел.

— Но ведь поле снимают? — школьница заинтересовалась разговором, так как детей не посвещали в устройство охранных систем Зимпа, в отличие от магов постарше. — Когда прилетают вертолеты. Иначе они бы не смогли сесть.

— Да, это так… — Миха вдруг спохватился. Иногда он сбивался с пути сурового молчуна и расплачивался за это выданными мелкими секретами. — Я тебе этого не говорил, Рыжая, учти.

Подобной информацией не разбрасываются просто так, Локко понимала. Спокойным кивком она подтвердила их маленькую тайну.

Вечером планировались водные процедуры, которые Локко страсть как не любила. Радостно нырявшие в бассейн и блаженно отмокающие в горячих ваннах сверстники вызывали у гермафродита недоумение, и дело было не только в том, что якобы из-за стеснения собственного тела Локко полностью игнорировала плаванье и ходила мыться в одиночестве. Она совсем не любила воду, особенно когда количество жидкости превышало объем ведра, и плавала с успехом камня, стремящегося на дно.

В детстве терпеть гигиенические процедуры приходилось лишь затем, чтобы окружающие на мозг не капали, но теперь Локко делала это, полагая, что немытытой вряд ли приглянулась бы тому, кому хотела понравиться.

«А еще, » — думала она, оттирая с кожи мочалкой запах птичьих клеток, — «Люц со дня на день уедет. Вдруг получится обнять его на прощание. Нужно, чтобы об этом сохранились самые приятные воспоминания.»

Мысли о брате, от которого почти постоянно пахло грозовым воздухом, озоном, кажется, приятно растекались по телу вместе с горячей водой, которую можно было и потерпеть ради такого случая.

Помнится, однажды тренер по плаванью в сердцах наорал на нее за неуклюжесть, советуя «сжать задницу и применить уже эту чертову магию для плавучести». Она тогда в ответ с неменьшей яростью заорала, что с тем же успехом он может сунуть голову в бассейн и глубоко вдохнуть. А потом рванула. На счастье для всех — несильно, потому дело обошлось выплеснутой на тренера водой. Вместе с плавальщиками. Врачи тогда заставили мужчину извиняться, а потом уволили, и больше никто не навязывал Локко ненавистное купание.

Иногда врачи вели себя, как понимающие люди, на которых можно было положиться. Но не всегда, к сожалению.

— Расслабьтесь, Локко, чтобы приборы не барахлили, — ежевечерняя проверка перед сном на этот раз далась гермафродиту сложнее, чем обычно. Была ли тому виной горячая баня, или всё дело упиралось в мысли о брате, неизвестно.

Сдав батарейку и получив назавтра новую, Локко сидела в специальном кресле, облепленная датчиками, и чувствовала нарастающее напряжение.

— Доктор, у меня вопрос.

Врач подняла морщинистое лицо от мониторов, демонстрируя свое внимание.

— Куда отправят моего брата Люцифера? Мне важно знать, хотя бы город. Вам наверняка известно. Пожалуйста, скажите.

Еще не закончив просьбу, ученица отчего-то поняла, что идея провальная, и ей ничего не расскажут. На интуитивном уровне. Возможно, это отголоском шевельнулась телепатия.

Так и вышло.