Мерцание «Призрака»: Ангелы Смерти

Корни кардинала Дженнаро де Флюи происходили из Франции. Его отец, чистокровный француз, Филипп де Флюи был далёк от Господа, но очень близок к калабрийскому обществу, чей устав подразумевал легендарную «омерту». Ндрангета – неплохие ребята, только очень темпераментные и любители перейти все возможные грани. Калабрийская мафия – это отдельная субкультура, где расстаться с жизнью так же просто, как и затушить окурок в пепельнице. Филипп де Флюи, как владелец небольшого банка в Марселе участвовал в отмывание грязных денег, которые огромной прибылью текли от наркоторговли, уходя на время в Банк Ватикана, откуда возвращались уже «чистыми», но со снятым процентом. Схема была настолько проверенная, что о ней, конечно же, было известно, но слишком высокие покровители берегли данную золотую жилу, получая с неё свои проценты. Мать – итальянка, чьё настоящее имя было неизвестно. Симона де Флюи появилась как-то внезапно, словно, свалилась с неба. Предположения же были у всех одинаковые. Скорее всего, она была дочерью одного из крупных представителей Ндрангеты. Сорок восемь лет для кардинала считался возраст достаточно юный, впрочем, в этом аспекте Дженнаро де Флюи был не одинок. Времена менялись и у всего теперь имелся свой ценник. Происхождение из ордена Иезуитов добавляли необходимую деталь для столь быстрого продвижения в иерархии «Святого Престола». С этим монашеским орденом всегда было связано множество тайн и слухов, которые, порой, рождались, как грибы после тёплого летнего дождя. Однако, настоящие секреты там всегда умели хранить, ревностно оберегая их от внешних и внутренних угроз, а также других посягательств. Ватикан всегда был похож на красивую конфету в шикарной обёртке, дорогой швейцарский шоколад, а внутри жёсткий и горький леденец, о которой не просто можно сломать зубы, но и отравиться, почувствовав внезапно слабый аромат миндаля… Всё дальнейшее досье не добавляло никаких изюминок, скорее, было слишком типовое, чем, имеющее какаю-то значимую деталь… Связи в среде финансистов и Банка Ватикана были для него естественным аспектом, как и дружба с теневыми «коллекционерами», чья помощь в любой момент могла стать бесценной и незаменимой. Охрана из нескольких швейцарских гвардейцев в цивильном и бронированный автомобиль представительского класса для подобного «слуги Господа» были обыденной опцией, нужда в которой состояла лишь отчасти.

Льюис продолжил просматривать досье, остановившись на имуществе семьи де Флюи и её членах. В списке числились лишь племянник по отцовской линии: Ксавье де Флюи и его жена с детьми. Сам он продолжил дело своего деда, возглавив банк и несколько его новых отделениях, перешедших ему по наследству. Выбора у него не было, ведь семейное дело кто-то должен был продолжить и стать банкиром, а для него это являлось необходимостью, а не желанием. Связи в среде финансовых институтов Европы у него были в кармане, отошедшие к нему так же по наследству, как и банк. Что же касалось его жены, то о ней было слишком мало информации: только имя Фьорэлла, чьи корни происходили из Калабрии и её профессиональное отношение к музыке в виде прекрасного владения скрипкой.

Вилла семьи де Флюи находилась рядом с Тиволи, одним из самых живописных предместий «Вечного города», где легко можно было погрузиться во времена эпохи Возрождения. Дворцы, фонтаны, роскошные виллы, другая архитектура, имевшая свой колорит, и большое количество туристов, тем более в последние дни уходящей весны.

Говард понимал, что на вилле племянника кардинала, скорее всего, достаточно охраны и в её квалификации и профессионализме можно было не сомневаться, что в очередной раз ставило перед Льюисом сложную задачу.

Говард оторвал взгляд уставших покрасневших глаз от экрана ноутбука и обхватил правой рукой бутылку с виски, где ещё булькало немного крепкого спиртного пойла. Назвать это дерьмо благородным напитком, было бы кощунством по отношению к истинному односолодовому виски. Льюис откупорил пробку и, поймав обонянием отвратительный аромат, швырнул бутылку о стену. Звон разбитого стекла ударил по его слуху и осколки разлетелись по пыльному и грязному полу.

Говард взял бутылку с минеральной водой из упаковки, стоявшей под столом, и тут же отвинтил крышку. Чувство сильной жажды заставляло жадно пить воду, хотя Льюис понимал, что делать этого не стоит. Обманчивые ощущения искажали некоторые потребности организма. Говард понимал, что старость – это по большей части совсем не возраст, а состояние души и собственного организма, который изо дня в день продолжает слабеть. Не обязательно это физические проявления в виде пониженной активности и быстрой утомляемости, гораздо чаще это сигналы от собственной нервной системы. Психическое истощение так же, подчас, сбивает с ног намного сильнее, чем марш-бросок на многие мили в полной боевой выкладке.