Мерцание «Призрака»: Ангелы Смерти

Десять месяцев спустя. Клиника близ Цюриха.

Профессор Сильвани зашла в первый блок детского отделения, где в кроватках лежали тринадцать малышей. Сходство между друг другом у грудничков было поразительное, что даже захватывало дух. Паскуалина не могла описать, что больше её подогревало: гордость или научные достижения. Малыши вышли крупные с отличном костяком. Оценивать их интеллектуальные способности, как и физические было слишком рано. Все жизненные показатели были в отличном состоянии, а иммунограмма показывала иммунитет, где преобладали Т-лимфоциты киллеры. Необычное процентное состояние лимфоцитов, казалось чем-то из книг научной-фантастики, но истинные возможности человеческой мысли природа никогда не сможет объяснить.

Профессор Сильвани в очередной раз записала на бумаге, закреплённую на планшете показатели малышей и удалилась из изолированного детского блока. Рассуждать об удавшимся эксперименте было ещё слишком рано. Частичная победа была одержана над природой, но о полном триумфе было ещё рано делать заявления. Пока всё шло по плану, однако, никто не мог знать, что случится завтра. Подобные «сюрпризы» случаются внезапно и без спроса. Они просто приходят и диктуют свои правила, с которыми можно не соглашаться или соглашаться, но суть от этого не изменится!

Возможно, история делалась здесь и сейчас, а может быть на это уйдёт ещё много времени. Подобные рассуждения были бессмысленны и граничили с одержимостью и безумством. В любом случае время всё расставит по своим местам! Сомнений в этом у Паскуалины не было, а присутствовал лишь страх, пробиравший временами во сне своим холодом до костей.

Профессор Сильвани помнила, как перерезала пуповину первенцу из этих тринадцати малышей и взяла его на руки. Она не могла словами описать эти ощущения. Творец и его детище имели особое родство, а суррогатные матери оставались лишь живыми инкубаторами, чья дальнейшая судьба была весьма туманна. Рано или поздно, но кто-то обязательно решит рассказать о данном странном опыте материнства. Паскуалина осознавала, что подобные «матери-смельчаки» закончат свои дни в психбольницах. Да, и кто им поверит, кроме сумасшедших уфологов, которым везде мерещатся заговоры и прочее…

Профессор Сильвани спустилась на лифте на первый этаж и направилась к своему кабинету. Навстречу ей шёл профессор Штреллер насвистывая какую-то мелодию.

– Добрый день, Кристоф!

– Как поживает прекрасная невеста? – с улыбкой, спросил он.

– Замечательно! Послезавтра жду в Берне на нашей с Виктором свадьбе, – радостно ответила Паскуалина.

– Я никогда не видел тебя такой счастливой! Ничто так не красит человека, как истинное счастье! Здесь главное его не потерять, ведь оно бьётся слишком легко, подобно венецианскому стеклу.

– Счастье – это такое же мгновение, как остальное в нашей жизни, – добавила профессор Сильвани. – Жду, тебя Кристоф на свадьбе.

– Обязательно буду. Ведь, кто-то должен быть твоим отцом в такой важный день, и для меня большая честь сыграть эту роль. Хорошего дня!

– Хорошего дня, – дополнила Паскуалина и направилась к своему кабинету.

* * *

Девять месяцев спустя. Клиника близ Цюриха.

Профессор Сильвани ехала на каталке, на грани потери сознания. Она ждала своего первенца. Паскуалина и Виктор неделю назад приехали в Цюрих, чтобы она смогла родить там, где отслеживали её беременность.

Яркий свет ламп холодного освещения в коридоре родильного отделения резал глаза. Струйки пота бежали по её лбу, но голос акушерки не давал ей вырубиться.

Виктор трепетно держал свою жену за руку и не отпускал, стараясь двигаться со скоростью каталки. Волнение в его глазах, граничащее с паникой, овладело им и не выпускало из своих цепких лап.

Врач приёмного отделения следил за пульсом профессора Сильвани и дыханием, которое было учащённое. Тахикардия подобно барабанной дроби стучала по вискам, а волнение и боль держали Паскуалину в напряжении.

– Вам дальше нельзя! – резко сказала медсестра Виктору, и остановила его у дверей родильного блока поспешила за каталкой и врачами.

Сильные схватки не давали сводили профессора Сильвани с ума, а резкая боль затмевала рассудок. Кардиомонитор следил за её показателями сердечной деятельности, а медсестра держала Паскуалину за руку, контролируя тем самым схватки.

Глаза профессора Сильвани на мгновение закатились, но врачи быстро вернули её в сознание, требуя от неё тужиться, как можно сильнее.

– Ребёнок идёт! Всё хорошо! – произнёс врач приёмного отделения, контролируя жизненные показатели Паскуалины.

Крик профессора Сильвани поглощала операционная, а на зимнем мрачным небе загорелась тусклая одинокая звезда.

– Ещё, ещё! Следите за дыханием, – повторял раз за разом врач-акушер. – Всё, мама! Мальчик! – восторженно произнесла она и приготовилась резать пуповину.

Медсестра протянула мальчика Паскуалине, и профессор взяла его на руки, осторожно проведя по маленькой головке сына.

– Здравствуй, мой любимый! Тебя будут звать Андреа…

Глава 4