Мерцание «Призрака»: Ангелы Смерти. Том 2

– Я привык блуждать во тьме! Меня этим не напугать! – зайдя в гостиную за суперсолдатом, дополнил Льюис и принял боевую стойку, так же обхватив рукоять ножа обратным хватом.

Сближение. Разящие выпады. Блокирование смертоносных ударов и разрезанный левый рукав тактической рубахи в районе лучевой кости с рассечением, заставили Говарда сжать от боли зубы.

– Стареете, мистер Льюис!

Выпад. Плотный удар ногой «Девятому» в район паха при ответной атаке и рассечение подбородка, вернули Говарду веру в то, что он ещё на что-то способен.

– Неплохо, чёрт тебя дери! – приложив левую ладонь в тактической перчатке к рассечённому лезвием подбородку, заметил суперсолдат. – Моретти просто дорогостоящий клоун, хотя ему не откажешь в развитом интеллекте и мозгах! Однако любой раб, стремится стать хозяином, и он не исключение этого правила, – произнёс «Девятый» и ринулся в очередную разящую атаку. Отбитые удары, нерасторопность и лезвие ножа «танто» разрезало боевую рубаху Льюиса подмышкой с поверхностным рассечением в районе рёбер.

Говард первым ударом ноги отбросил суперсолдата от себя, а вторым врезал по коленному суставу. «Девятый» отшатнулся в сторону и получил акцентированный удар стопой в грудину. Суперсолдат упал на спину на пол и, сплюнув в сторону, прыжком поднялся на ноги.

– Кстати, мистер Льюис, вы знакомы с хозяином Моретти, но, уверен, вы до этого пока не додумались!

– Кто он?! – выкрикнул Говард, чувствуя, как его сердце в груди на адреналине отбивает чечётку.

– Лучше я продолжу историю! Завтра мир изменится раз и навсегда! Это будет означать, что отец Бернардо проиграл снова, хотя для него это уже не имеет значения.

Льюис ринулся в атаку. Разящие удары, блоки, развороты и рассечение в районе правого бедра Говарда, не задевшего бедренную артерию. Он сжал зубы и в следующей комбинации ударов разбил «Девятому» губы и рассёк воронённым лезвие боевого ножа щеку, добавив ударом лба в район переносицы.

Суперсолдат отшатнулся и схватившись левой ладонью за сломанный нос, упал на пол на задницу.

Порезы разной глубины на теле Льюиса вызывали жжение и кровотечение разной интенсивности разрезанных периферических кровеносных сосудов.

– Что случится завтра?! – выкрикнул Говард и решительно направился в атаку на «Девятого», сидевшего на заднице на полу.

Суперсолдат метнул со всей силы нож, метя в район головы Льюиса, но реакция спасла Говарда, но поверхностный лёгкий порез левой ушной раковины доставил не лучшие ощущения.

Клинок вонзился в деревянную коробку арки и Льюис метнул свой нож в ответ, который воткнулся в верх грудины выше бронежилета. «Девятый» всхлипнул, понимая, что его игривое настроение сыграло с ним злую шутку. «Какая же глупая смерть?!» – подумал он, осознав, что до смерти осталось всего ничего. Пробитое клинком насквозь, основание трахеи или близкое к нему, оставляли суперсолдату совсем немного времени. Его правая рука медленно расстегнула фастекс подсумка, доставая осколочную гранату. Вырванная чека упала на бедро «Девятого», а предохранительная скоба взмыла вверх. Короткая гримаса издала предсмертную улыбку и граната выпала из его руки, покатившись к ботинкам.

Льюис вложил в сальто последние оставшиеся силы, перемахнув через диван и ударившись о пол.

Раздался взрыв, и гостиная погрузилась во тьму…

Глава 26

Рим. Отель.

Свет колыхавшихся свечей под дуновением лёгкого ветерка и открытое окно. Волшебный полумрак спальни, прерывистое дыхание и сжатая в её руке белоснежная простыня, чувственность прикосновений и исчезающая боль разлуки.

Лёгкий ветерок пробежал по поверхности стола, окутав полупустую бутылку вина своим коротким потоком, и растворился среди недопитых бокалов с «кьянти» и вазой с фруктами.

Лепесток алой розы коснулся её губ, а потом пробежал по контору лица, сменившись на его горячий поцелуй. Огоньки свечей на прикроватных тумбочках танцевали неспешный танец, акцентируя каждое новое движение пылкостью, стараясь тянуться кверху, будто желая достать свои теплом до самих небес, преодолев препятствия в несколько этажей.

Крепкие объятия сменялись на её учащённое дыхание и едва заметные царапины на его спине. Любовь живёт среди разлук, испытаний и перекрёстков дорог, так редко встречающихся на длинном пути среди серпантина, на который ночью опускается густой туман.

Сплетение рук, нежность её прикосновений и поднимающаяся грудь при учащённом дыхании, замирающим при его поцелуе. Любовь – нельзя понять или объяснить, но всегда можно увидеть и ощутить!

Анджелина обняла Андрея, неотрывно продолжая смотреть в его глаза и обмякла, расслабленно оставшись лежать на нём и ушком улавливать пылкость его сердцебиения.

Аромат и шелковистость её распущенных волос сводили Андрея с ума, заставляя, хотя бы на время, забыть о том, что осталось за порогом прошедшего дня.

Ночь продолжала стеречь их короткий покой и счастье, исцелявшее раны прошлых мгновений. Огоньки свечей продолжали свой медленный танец, готовясь потухнуть при первом же сильном потоке чуть прохладного ветерка…

* * *