Мерцание «Призрака»: лик смерти

Анджелина резко открыла глаза. По её лицу струился холодный липкий пот. Она села на постели и вытерла рукой вспотевшее лицо. Всё вновь и вновь ей опять снилась та кошмарная короткая командировка в Ирак. Из года в год эти воспоминания не давали ей покоя, постоянно возвращая её во сне в эту безрезультативную и провальную операцию. Да, можно было сказать, что в те годы она была ещё молода, но молодость не было оправданием стольким потерям.

Она опустила ноги на пол и включила свет. Анджелина сняла с себя мокрую от пота футболку и пошла в ванную, чтобы принять душ.

Тропический душ в душевой кабине согрел её стройное тело, которое, может быть, не было большим эталоном красоты, но было атлетичным и выносливым.

Выйдя из ванной, она вытерла волосы полотенцем и обратила внимание на надрывающийся от виброзвонка смартфон. Анджелина подошла к прикроватной тумбочке и взяла смартфон в правую руку, нажав на приём:

– Да, мистер Майерс, – ответила она.

– Я жду тебя в штаб-квартире. Приезжай скорее, есть срочное дело, – спокойным голосом сказал он.

– Хорошо, сэр.

Анджелина нажала на смартфоне отбой и положила его на тумбочку. Что-то тяготило её. Она чувствовала себя беспомощной среди всего того мира, в котором жила. Ей часто было непонятно, что же она ищет во всей этой жизни. Хотя Анджелине было всего тридцать три, она чувствовала, что прожила уже как минимум пятьдесят. Ощущение пустоты не давало ей душевного покоя. Она подошла к окну и, отдёрнув резко штору, обратила своё внимание на улицу. Простояв так несколько минут, Анджелина сняла с себя халат и принялась одеваться в телесного цвета нижнее бельё, великолепно сидевшее на ней, подчёркивая её фигуру.

Она встала перед зеркалом и расчесала волосы, одевая строгий серый брючный костюм. Всё мешалось в её сознании, задавая ей всё новые и новые вопросы, ответы на которые скрывались где-то в тёмных углах её квартиры, где преобладал скромный дизайн, более походящий на стиль хай-тек. Она особо никогда не знала, что такое большие деньги и крупные суммы, какие видела только в кейсах, которые изредка перевозила в качестве курьера в разные страны. Анджелина в очередной раз не могла знать, что ждёт её дальше, но она пыталась успокоить себя, хотя это было каждый раз всё сложнее.

Она вышла из квартиры и закрыла на замок входную дверь, отправившись на стоянку за своей машиной.

Рим.

Льюис продолжал безмятежно спать на кресле в вагоне поезда, видя странный и абсолютно спокойный сон. В каком-то смысле это было для него даже удивительным действом, поскольку обычно ему виделись кошмары и сны, где всплывали его воспоминания, от которых он постоянно хотел сбежать, скрыться и продолжать бежать туда, где был покой, которого Говард давно уже не видел. Но сейчас ему виделась прекрасная поляна с сочной луговой травой и сказочный по красоте лес, от которого веяло свежестью и хвоей. По небу плыли облака, скрываясь за линей горизонта, а солнце было настолько ярким, что слепило его глаза. Это было единственным, что прерывало его покой, потому что напоминало ему Ближний Восток, который перемолол столько людских жизней, что уже невозможно было подсчитать, и Льюис не хотел даже задумываться, сколько ещё судеб прервёт эта адская пасть… Однако свежий ветерок, пахший хвоей, прервал его размышления и принёс с собой покой. Он входил в лес, где преобладали великолепные по красоте лиственницы, которые своими кронами, казалось, чертили незамысловатый пейзаж на голубом небе, а ели ставили точки и запятые, придавая всему смысл. Такой странный и загадочный смысл, исчезающий в пустоте…

– Синьор, уже Рим, – с улыбкой на лице произнёс проводник, аккуратно разбудив Говарда.

– Спасибо! Но в чём-то и нет, – задумавшись на мгновение, ответил Льюис.

– Почему же? – всё с той же приветливой улыбкой спросил проводник.

– Я видел настолько великолепный сон, что даже не хотелось просыпаться, – вставая с кресла, ответил Говард.

– Знаете, моя мать мне говорила, что таких снов надо бояться, они как туман, который заводит людей в омуты, – сменив приятную улыбку на задумчивость, добавил проводник.

– Может, вы и правы! Но мне уже нечего бояться… – сказал Льюис и покинул вагон, выйдя на перрон.

– Всем есть, чего бояться! – крикнул вслед Говарду проводник.

Но Льюис этого уже не услышал. Да и не нужно было ему этого слышать! Эти слова были не для него, а для обычного человека, которым он не был. Говард привык смотреть смерти в лицо и в лицо своим врагам, показывая при этом лишь надменную улыбку и более ничего.