Мерцание «Призрака»: лик смерти

Романов открыл дверь квартиры и вошёл в коридор, погрузившись в темноту. Он автоматически нащупал на стене выключатель и лёгким движением руки нажал на него. Загорелся приятный глазу тёплый свет. Призрак поставил на пол чемодан с вещами и, сняв пальто, повесил его в шкаф-купе на вешалку.

Андрей тяжело выдохнул и резко направил взгляд на зеркало, к которому чуть позже прикоснулся лбом. Он закрыл глаза и на мгновение замер. Романов ощущал такую тяжесть в сердце, какую не чувствовал уже очень и очень давно. Для него было странно это состояние души, но он помнил его. Призрак открыл глаза и оторвал лоб от зеркала. Он снял ботинки и прошёл в комнату, где устало плюхнулся на диван.

Старинные часы, стоявшие на полке в его любимой деревянной стенке, показывали десять часов утра. Ему казалось, что за довольно короткое время прошло очень и очень много всего! Позади снова и снова были часы войны и такие сладостные минуты любви, о которых можно было вспоминать постоянно. Андрей знал, что всё проходит! Всё пройдёт, как проходило много и много раз! Однако надежда не умирала и продолжала жить в его сердце, зажигая фитиль свечи, именуемой верой.

Романов встал с дивана и подошёл к окну, за которым падал снег. Снежинки своим весёлым хороводом резвились в воздухе на ветру и падали на землю, устилая всё белоснежным ковром, готовя всё к наступающему Новому году. На душе Призрака было тяжело. Грусть и боль, как будто соединились воедино и принялись мучить его, задавая ему всё новые и новые каверзные вопросы.

Андрей отошёл от окна и прошёл в свой домашний кабинет. В углу стоял довольно большой деревянный секретер, а по стенам находились стеллажи с книгами и скоросшивателями для бумаг. На торцевой стене висела картина, закрывавшая дверцу сейфа. На секретере стояли множество рамок с фотографиями, на которых взгляд Романова замер, словно ощущая тяжесть прожитых лет, где терялся он сам. Всё было в его жизни, собственно, как и у всех, но утрат было слишком много, а счастья было так мало, что это всё нельзя было сопоставлять! Плохое бы всё равно перевесило, мгновения доброго и чистого… Может, конечно, потери и нужны, чтобы задумываться о Боге. Но, если Бог есть, то почему Он не оставляет нам ничего хорошего, а преподносит только страдания?

Призрак глубоко вздохнул, включив настольную лампу на секретере, и снял картину, поставив её на пол. Это был красивейший зимний пейзаж, где одинокие ели стояли на поляне, окутанные белым пушистым снегом, а морозное утреннее солнце освещало небо.

Романов вытащил из кармана пиджака связку ключей и, вставив в замочную скважину ключ, сделал несколько оборотов против часовой стрелки. Потом он ввёл на сенсорной панели комбинацию из цифр, и дверца сейфа открылась, щёлкнув замком. Внутри сейф был относительно небольшой вместимости. В нём лежали электронные и бумажные копии рабочих материалов, деньги и два пистолета. Аккуратным движением руки Призрак вытащил пистолет «ЗИГ-Зауэр П-229» и два запасных магазина к нему, а потом, разложив на крышке секретера две обоймы и заряженный пистолет, закрыл сейф и вернул картину на место, легким движением руки, повесив её на торчавший из стены саморез.

Романов сел за секретер и, разрядив пистолет, быстрыми движениями разобрал его, разложив аккуратно все детали перед собой на крышке, и шомполом принялся чистить ствол оружия.

Делая несложную механическую работу, он продолжал размышлять о том, что ждёт его в будущем, которое Призрак никак не мог себе представить. Нет, не из-за бедности фантазии, а из-за призмы суровой реальности, которая всегда и в каждый даже счастливый момент напоминает о себе.

Казалось, что позади было много всего, но впереди было тоже всего немало, а может, даже и очень много! Андрей чувствовал, что его судьба будет нелёгкой, но насколько нелёгкой, он не мог знать и не мог даже предугадать.

Пригород Тулузы.

Льюис открыл глаза, вернув водительское сиденье из положения лёжа в нормальное одним движением правой руки и почувствовал, что практически не отдохнул.

По его мнению, спать на открытом воздухе в спальном мешке, но полностью лёжа было лучше, чем на разложенном водительском сидении. Говард толком не понимал, что он хочет больше: снова спать или чашечку крепкого чая. В любом случае и одно и другое было ему абсолютно недоступно, впрочем, так же, как и сон в спальном мешке, за отсутствием оного.

Льюис вышел из машины, закрыв дверцу «Мини-купера» и слегка поёжись открыл багажник и вытащил оттуда пластиковую бутылку с питьевой водой. Он отвернул крышку и сделал несколько крупных глотков пресной воды. Удовольствия от этого, конечно же, не было никакого, но пить на какое-то время не будет хотеться, и это уже было огромным плюсом. Конечно, хотелось развести огонь и приготовить чай, но в целях маскировки этого делать было нельзя, как и покидать наблюдательный пункт, который получился весьма недурно из лап и веток хвойников.