Мерцание золотых огней

Первый удар пришелся в нижнюю челюсть. Рогатулин утробно хрюкнул, перекошенный рот его конвульсивно задергался. Он взмахнул руками, наступил на разбитую тарелку, поскользнулся. Второй удар Юля направляла в грудь, но Рогатулин падал, и ко черга со смачным треском врезалась в его висок.

Он мешком повалился на разбитую посуду, несколько раз дер нулся и затих. Юля побледнела, замерла, уставившись широко раскрытыми глазами на кровавую лужу, которая расплывалась под его головой.

- Вставай и убирайся отсюда, - дрожащим голосом сказала она и толкнула кочергой плечо лежащего. - Убирайся, я никому не расскажу... Почему ты молчишь?..

А кровавая лужа становилась все больше и больше. Юля отб росила кочергу, наклонилась, перевернула Рогатулина на спину. Мутные глаза безжизненно смотрели мимо неё - в потолок...

Громко завыл во дворе пес.

Юля испуганно вскрикнула и, обхватив лицо ладонями, помча лась в дом.

Григорий Малюков протрезвел в то мгновение, когда, шагнув через порог кухни, увидел на полу мертвого Рогатулина. До этого он никак не мог понять, почему дочка настойчиво тормошит его за плечо и кричит, чтобы он поднимался. Куда подниматься, если за окном темнота? На работу ещё рано...

- Пошли, пошли, - тянула его за рукав Юля. - Ты сам увидишь, там такое... такое... Папа, пошли в кухню!

О своем собутыльнике Малюков вспомнил лишь тогда, когда увидел его на полу в кухне. И хмель - как рукой сняло.

- Он что, упал? Ударился?

- Это я его, папа, я! Кочергой стукнула.

Малюков наклонился, но тут же резко выпрямился.

- Ты... ты убила его, Юля...

- Папа! - Юля зарыдала, уткнувшись лицом в его плечо. - А что мне... оставалось делать? - выкрикивала она сквозь слезы. - Он пришел, сказал, что тебе плохо, сердце болит. Я открыла дверь, а он сразу ударил меня в грудь и полез... Он хотел, что бы я... чтобы я... Папа, а что было делать?!.

- Скотина... - заскрипел зубами Малюков. - А я думал он хо роший человек. Скотина! - он обнял Юлю за плечи, повел к двери. - Пойдем, дочка, в дом, подумаем, что дальше делать.

- Надо в милицию сообщить, - пробормотала Юля.

- Сообщим, - мрачно усмехнулся Малюков.

В комнате он усадил дочку на кровать, сел рядом, склонил голову к её пышным каштановым волосам и снова заскрипел зубами. Несколько минут они сидели молча, а потом Малюков сказал:

- Я виноват перед тобой, дочка. Крепко виноват. И только за эту сволочь, тут и говорить нечего. Я давно перед тобой ви новат, Юлюшка. Столько нервов тебе попортил, столько глупостей натворил... Как Раиса, мать твоя, бросила нас, так все и пошло наперекосяк. Если б не ты, давно бы сдох где-нибудь под забо ром... Красивая ты у меня, доча, умница, радость моя... А я разве радовался? Все хотел горе свое залить, а оно только пуще разгоралось...

- Не надо, папа, ты у меня хороший... - всхлипнула Юля.

- Дурак я, доча. Ну а раз такое дело, кругом виноват перед тобой, слушай меня внимательно. Рогатулина убил я.

- Нет, папа, нет!..

- Не перебивай отца. Дело было так. Мы сидели на кухне, выпивали, я временно отключился, а ты пришла сказать мне, что пора спать, завтра на работу вставать рано и все такое. Рогату лин полез к тебе. Ты закричала, я очухался, увидел и врезал ему кочергой. Сколько раз?

- Два... Но, папа, нет! Я все расскажу, мне поверят. Я же защищалась...

- Ты молодая, красивая девушка, тебе жить, да жить. Как начнут таскать по допросам, да посадят, хоть бы и временно, да кто знает, чего они там надумают... Не спорь с отцом. Я вино ват, мне и отвечать. Строго не станут спрашивать, я же тебя за щищал. Значит, что нам нужно сделать? Кровать в другой комнате, где он должен был спать, заправь. Бутылку и всю посуду отсюда унесем на кухню, как будто мы там сидели. Табуретки поставим, кочергу я подержу в руках. Он полез к тебе, ты испугалась и закричала. Все, больше ничего не помнишь.

- Погоди, папа, тогда я не смогу рассказать, что он обма нул меня, сказал, что тебе плохо.

- Это мелочи, доченька... Ты мне подробно расскажешь, как все было, где он стоял, когда ты его стукнула, и все будет хо рошо. А потом я побегу на кондитерскую фабрику, позвоню с про ходной в милицию. Юля... Юлюшка... ты без меня не пропадешь, я знаю... Даже легче станет... Ты у меня умница, доча...

Слеза потекла по небритой щеке Григория Малюкова.

- Папа! - закричала Юля, крепко обнимая его. - Папочка!..

- А-а!.. - он махнул рукой, жадно вдыхая чистый запах её волос. - Не был бы я дураком, так ничего б и не случилось. Ну а раз натворил дел, так мне и отвечать. Ты вот что, Юлюшка, не вздумай говорить лишнего. Испугалась, растерялась, закрыла от ужаса глаза, видела, как я схватил кочергу, вот и все. Запомни это крепко-накрепко, если любишь меня... голос его дрогнул. - Если не хочешь, чтобы я тут один загнулся под забором. И, зна ешь что?.. В случае чего, напиши матери, или поезжай в Москву, найди её. Все ж таки мать, глядишь, и поможет.

- Матери? - Юля никак не могла сообразить, о ком он гово рит. Разве у неё есть мать?

- Ну да, Раисе... Это - если что...