Мертв или жив

При первой же возможности Мэг ретировалась в свою комнату. Все, с нее хватит. Все эти проблемы, связанные с дядей Генри — его питание, его прислуга, его нежелание оторваться от книги и вспомнить о гостившей у него племяннице, — больше ее не интересовали. Мэг чувствовала, что больше не в состоянии пробыть в этом доме ни секунды. Секретарша со строптивым характером могла бы вызвать у нее желание бороться, но это безвольное существо, по всякому поводу и без повода проливающее слезы, она видеть не могла, en хотелось бежать — хоть в Китай, хоть в Перу, хоть в Попокатепегль.

«Какое ужасное место! Какая ужасная женщина! Какая ужасная погода!» — думала она, выходя из дому под холодный моросящий дождь. Над землей нависал туман, обещавший сгуститься к вечеру. Возможно, в Перу не бывает туманов…

Идя по заросшему гравию, Мэг представляла себе, будто из серых облаков в любой момент может вынырнуть самолет. Места для приземления в парке достаточно — она могла бы улететь, и больше ей не пришлось бы есть рисовый пудинг миссис Миллер и утешать мисс Кэннок. Приятную фантазию омрачала мысль, что пилотом может оказаться Билл Кавердейл. Во-первых, он прислал ей отвратительное письмо, во-вторых, он явно не захотел бы лететь с ней на край света, а в-третьих, она бы не смогла улететь с ним.

Мэг отругала себя за нелепые мечты. Но в таком месте они поневоле приходят в голову.

Повернув направо, Мэг оказалась в том месте, где подъездная аллея, огибая озеро, поднимается над ним и опускается снова. В этом месте Билл Кавердейл, глядя на остров, увидел, как внезапно разбилось высокое окошко. Мэг остановилась и посмотрела туда же, куда смотрел Билл. С этого естественного наблюдательного пункта были четко видны похожее на барак здание, остров и связывающий их мост.

Стена вокруг дома на острове была такой высокой, что можно было разглядеть только крышу и два маленьких окошка.

Одно из них было разбито. Сначала Мэг подумала, что оно просто открыто, но потом поняла, что ошиблась, так как в подъемном окне половина рамы была бы заполнена стеклом.

А створчатым это окно не могло быть, потому что такие окна во всем мире открываются наружу. А если окно открыли наружу, то где же оно? Нет, очевидно, окно было разбито, стекло вылетело из рамы, и теперь дом смотрел на нес через озеро одним зрячим глазом и одним слепым. Мэг это не понравилось. Мало того что дядя Генри сидит взаперти в доме, обнесенном стеной, к которой подступала вода, и где все, возможно, отсырело напрочь, еще и окно не в порядке.

Мэг не думала, что мисс Кэннок следит за тем, чтобы в помещениях было сухо, а на Миллеров она не полагалась вовсе.

Дом был грязным и запущенным, пища — убогой, а так как дядя Генри ни на что не обращал внимания, то дом на острове, вероятно, был в еще более удручающем состоянии.

Мэг решила настоять на встрече с дядей. Только как быть, если мисс Кэннок откажется дать ей ключ?

«Что за жизнь!» — подумала она и зашагала к воротам.

Мэг решила пойти в деревню за почтовыми марками.

Она не собиралась сегодня отвечать на ледяное послание Билла, но завтра, возможно, черкнула бы ему несколько таких же ледяных строчек, дабы показать, что ее это не волнует. Почта располагалась в магазине рядом с пивной. Возможно, она увидит Уильяма, разбрасывающего навоз в саду.

Да уж, какое привлекательное зрелище! Интересно, есть ли на почте телефон? Конечно Мэг не собиралась звонить Биллу — во всяком случае, сегодня, — но ей было бы приятно чувствовать, что она сможет сделать это, если захочет.

Подойдя к воротам и толкнув их, Мэг обнаружила, что они заперты. Иного она и не ожидала. Придется звать кого-нибудь из Хендерсонов. На двери сторожки не было ни звонка, ни кольца, поэтому Мэг постучала в нее кулаком.

Дверь оказалась крепкой. Коричневая краска облупилась, порог, похоже, не подметали годами, а занавешенные окна были пыльными и грязными. Постучав несколько раз и не получив ответа, Мэг обошла вокруг сторожки. Здесь пахло мусором, и повсюду валялись старые газеты, капустные кочерыжки, картофельные очистки и хлебные корки.

Мысленно обозвав миссис Хендерсон старой неряхой, Мэг подошла к задней двери и постучалась. Внутри послышались медленные шаркающие шаги, дверь приоткрылась, и миссис Хендерсон выглянула наружу.

— Добрый день, — поздоровалась Мэг, получив в ответ только подозрительный взгляд. Чувствуя гнев и нечто весьма похожее на страх, она быстро отогнала этот смутный страх прочь, понимая всю его нелепость. Чего здесь можно опасаться?

— Не могли бы вы открыть ворота? — попросила Мэг. — Я иду в деревню.

— Я плохо слышу, — отозвалась старуха после солидной паузы, не открывая дверь шире.

Мэг пришлось подойти ближе.

— Ворота заперты, а я хочу пойти в деревню.

Миссис Хендерсон кивнула.

— Они всегда заперты. Таков порядок.

— Но мне нужно в деревню!

Старуха покачала головой, тряхнув редкими волосами.

— Я плохо слышу.

Мэг повысила голос:

— Я хочу выйти. Откройте ворота.

Миссис Хендерсон снова покачала головой.

— Не могу. Они должны быть заперты. Так приказал мистер Постлетуэйт.