Мертв только дважды

— Не надо платить! — чуть не вскричал князь, не в силах оторваться от жуткого зрелища сыра на камнях. — Немедленно возвращайтесь и передайте кому угодно, хоть самому Дереку, привезти заказ! Убирайтесь…

— Виноват так виноват, — толстяк развел руками. — Что могу для вас сделать?

— Ничего не надо! Благодарю! Уезжайте!

— Так нельзя, надо вину загладить… Слыхал, вы разными вещицами интересуетесь?

— Что? — смысл сказанного не сразу дошел до князя. Он так искренно и глубоко переживал гибель пиццы, что прочее не имело значение. — О чем вы?

— Антикварными редкостями занимаетесь?

В этом не было секрета. Весь Будапешт, если не вся Европа, знал, что князь — заядлый коллекционер древностей. Вот только никто не видел его коллекцию. Шептались, что в ней можно найти много редкого и диковинного. Слухи были только слухами, потому что князь никого не пускал в свой особняк. И экскурсий не проводил.

— Вам какое дело… — князь неодобрительно оценил внешний вид толстяка, — господин Гёза?

— Да вот, разрешите услугу вам оказать.

— Вы? Мне? Услугу? Как мило. Ну, попробуйте…

— Есть у меня знакомый, так вот у него имеется…

— Старые монеты? — перебил князь. — Не трудись, фальшивки мне исправно приносят чуть не каждый день.

— Нет, не монеты, — Гёза посматривал на часы, прикидывая, когда парнишка очнется. — Есть у него какая-то вещица, на которую покупателя ищет.

— Ворованная?

— Нет, говорит, честным путем досталась. Точно не из музея.

Князь презрительно улыбнулся.

— Что же это за вещь?

— Не знаю, приятель не говорит толком, секретничает, видно, боится. Я понял, что вещь хранится в старинном кувшине.

— В кувшине?

— Очень древний кувшин. Мы тут сидели с ним, выпили немного больше, чем надо, так говорит, проверил по Интернету — стоит не меньше ста тысяч!

— Ста тысяч форинтов? — спросил князь, незаметно втягиваясь в разговор.

— Да что вы, долларов!

Польфи знал, что у дилетантов могла оказаться вещь, настоящую цену которой знает только специалист. Сто тысяч на самом деле могут тянуть на миллион. Такие находки редкие, но самые удачные.

— Что же он не продал эту вещь до сих пор?

— Боится. Хочет найти настоящего покупателя…

— Я дам адрес одного эксперта по антиквариату, он посмотрит и оценит. Если вещь стоящая, возможно, куплю…

Гёза нагло засмеялся.

— Ну да, конечно. Так он и пошел к оценщику. И говорить не о чем. Его в Америке и Китае уже ждут, только он боится через таможню соваться. Мало ли что…

— Пусть свяжется с моим секретарем…

— Как хотите, князь, я вам услугу оказать хотел… Как знаете, — Гёза захлопнул крышу кофра, уселся на скутер и крутанул ручку газа. — Простите, скажу, чтоб с меня вычли, а вам новую привезем…

— Стойте… — Князь достал из серебряной визитницы карточку с гербом. Коллекционный картон и печать с глубоким тиснением. Высокий шик для тех, кто понимает. — Пусть ваш приятель позвонит. Как его зовут?

— Ференц.

— Пусть назовется, скажет, что от вас.

Гёза небрежно сунул карточку во внутренний карман жилетки.

— Еще раз мои извинения!

Моторчик взвыл. Как игрушечную лошадку, Гёза развернул скутер руками, опустил колеса и поехал к воротам. Оглянулся и помахал на прощание.

Доехав до места, где несчастный Имре, сидя в траве, вертел головой, Гёза положил перед ним скутер.

— Осторожней, парень, надо быть, — он кинул купюрами двойную цену пиццы. — Скажешь, что заказ доставлен, князь хочет еще.

Плохо соображающего паренька Гёза посадил на скутер, заботливо поправил шлем и подтолкнул в сторону пиццерии. Когда тарахтение укатилось по шоссе, Гёза вытащил смартфон и нажал кнопку.

— Порядок, он клюнул. Дальше сам.

11

8 мая, воскресенье

Будапешт, площадь Марии Ясаи

17.00 (GMT+1)

Ближайшим трамваем оказалась «двойка». Желтый вагончик, чем-то неуловимо напоминавший золотые годы империи, подкатил к остановке, чтобы послушным осликом принять пассажиров. Его маршрут проходил по набережной Дуная. Что Карлоса устраивало. Он зашел на заднюю площадку, занял угловое кресло, включил планшет и занялся присланным досье. Чтобы найти вещь, надо найти человека. Информации оказалось мало, но для первой оценки личности достаточно.

Карлос рассматривал фотографию. Он был уверен, что видел этого человека. Видел мельком, но запомнил. Память исправно перемотала ленту.