Мертвая академия. Печать крови

…irn frolte sierde Fjert sarudo…[7]

Ладоней коснулась привычная Тьма. Послушная, как щенок. Сильная, как вулкан. Неотвратимая, как лавина.

Сумеречную магию Дэйн чувствовал, даже несмотря на почти полностью исчезнувшее осязание.

От порошков по углам пентаграммы пошел густой дым. Воздух уже давно опасно вибрировал. Силы нескольких сотен магиан на поле для соревнований успешно вливались в минералы, а те светились в ответ ярким палящим светом.

Дэйн слегка скривился, ощутив странный незнакомый запах. Но он был слишком увлечен чтением заклятия. Да и, размышляя о Лариане, было сложно удерживать в голове что-то еще.

Вдруг раздался взрыв.

Дэйн вскинул голову, осматриваясь по сторонам и не понимая, что происходит. Все помещение заволокло густой черной завесой. Он, наверное, закашлялся бы, если бы не был привычен к подобному. Но странный запах — лишь часть сюрприза, который его ожидал.

Внезапно, будто ураганный ветер, всколыхнулось полотно сумеречной магии. Задрожала земля, а нити колдовства, что прежде привычно щекотали ладони, превратились в иглы. Они впивались в кожу, входили в плоть и проникали в саму кровь.

Почти не больно. Дэйн привык к боли. Но было в этом что-то неправильное. Что-то чужеродное. Будто все это — не часть запланированного ритуала, а нечто, вышедшее из-под контроля.

Некромант попытался понять, в чем дело, но безуспешно. Он бросил взгляд на друида, который внезапно побелел как полотно. Нет, маг жизни тут не поможет. С таким количеством Тьмы вокруг Даллар должен был чувствовать себя, как кот в мешке, которого бросили в воду.

Но как ни странно, чем больше становилось вокруг темного волшебства, тем легче было дышать. И в какой-то момент все прекратилось. Исчезло давящее ощущение в груди, плоть перестали терзать темные клинки.

Ритуал завершился.

Ректор ЦИАНИДа хлопнул в ладоши, прогоняя дым.

— Дэйн? — тихо бросил друид, устало усаживаясь в кресло.

Некромант перевел взгляд на друга и нахмурился. Несомненно, тот не заметил и половины всего того, что произошло минуту назад.

В то же время сам глава Мертвой академии ощущал себя как нельзя лучше. Он поднял взгляд на свою ладонь и не поверил глазам. Глубокий шрам, который еще не успел до конца зажить с прошлого посещения Сумерек, полностью исчез. На другой ладони — тоже.

Руки чувствовали каждое прикосновение. А плоть словно стала еще лучше воспринимать темную магию. Дэйну казалось, что его силы, как некроманта, возросли в десятки раз. Хотелось встряхнуть ладонями и небрежным движением поднять поле высших мертвецов.

— Ты изменился, — вдруг сказал Даллар, тихо усмехнувшись и устремив усталый взгляд в пол.

— Правда? — уточнил Дэйн, ожидая, что друг сейчас скажет о том, как хорошо подействовал ритуал.

Но друид удивил его:

— Правда. Стал больше улыбаться…

Некромант перевел взгляд в зеркало, висевшее напротив, и с удивлением заметил: уголки бледных губ и правда приподняты.

Дэйн встряхнул головой, понимая, что в этот момент снова думал о Лариане Ирис. О том, как сказал бы ей, что все закончилось. Что проклятия больше нет. А потом… было бы будущее, полное ее улыбок и сбывающихся желаний.

— Я не заметил, — тихо проговорил некромант, продолжая изучать собственные ощущения.

С первого взгляда казалось, будто он излечился. Но сердце упрямо стучало в груди, подсказывая: «Это не так». Что-то настораживало его, но он никак не мог понять что.

А в следующий момент стало совершенно не до этого. Где-то высоко наверху раздались оглушающие крики. Они просачивались сквозь толстый земляной слой, проникая в самые уши, в самое сердце. И оба ректора поняли — на играх Превосходства случилось что-то ужасное.

Поле для боя встретило глав академий нестройным шумом. Но вовсе не тем, который должен был бы возвещать о напряженном соперничестве или интересном повороте соревнований. Напротив, это был зловещий тягучий гул.

И чем ближе Дэйн подходил к игрокам, замершим затравленной кучкой, тем хуже становилось его предчувствие.

Но всему полю была разлита Тьма. Тяжелый полог смерти висел в воздухе, словно флаг. И с каждым мгновением Дэйн с все возрастающим ужасом понимал, что эманации этой Тьмы ему прекрасно знакомы. Он чувствовал их много лет назад. В тот день, когда они проходили через его собственное тело, навсегда оставляя в нем отпечаток проклятия. В тот день, когда он читал заклятие иссушения Тиамант, впитывая в себя всю ее проклятую, еще не до конца возродившуюся силу.

Такова была цена за изгнание богини. И когда-то некромант еще считал, что ему повезло. Все остальные члены группы зачистки погибли, положив свои жизни на алтарь изгнания. Только Даллар остался цел и невредим. И то лишь потому, что его частью ритуала была магия друидов. А она не требовала жертв.

Тогда в узком, затхлом помещении пахло тленом. Точно так же, как сейчас пахло здесь.

Но почему? Откуда на поле для игр следы темного колдовства? Неужели кто-то попытался вызвать дочь отца Тьмы в верхний мир? Снова? И почему это произошло именно на играх?

Но ошибки быть не могло. Здесь пахло ее силой. Силой Тиамант.