Мертвая армия

— Не переживайте, профессор, меня никто не видел. Я зашел в крайний подъезд дома, поднялся через люк на крышу и через такой же люк вошел в ваш подъезд. Это безопасно…

— Да, не каждый день нашим генералам доводится бегать по крышам высотных домов, — ответил Груббер. — А я как раз думал, как мне с вами связаться. Мой телефон, как они сказали, прослушивается…

— Они подключили его к системе «СОРМ-2». Мы проверили. Это значит, что операция проводится КГБ Азербайджана, больше у них никто в республике с «СОРМом» не работает.

— Но как вы узнали?

— Проще простого. Мне сообщили из управления собственной безопасности.

— Наверное, это здорово, но как в управлении собственной безопасности узнали? — продолжал удивляться профессор.

— А вы думаете, что «СОРМ» работает только у азербайджанцев?

— То есть они прослушивали мои разговоры?

— Я полагаю, что прослушивали, — помявшись, произнес генерал. — Мы с вами, кажется, во время наших бесед ничего лишнего не говорили? Я вспоминал всю дорогу к вам, но вспомнить ничего не сумел.

— Хорошо. Но мы не о том говорим. Меня больше волнует ситуация с моим внуком, чем все эти разборки внутри службы.

— Я для того и пришел, чтобы вас успокоить. Всю эту банду псевдоразведчиков мы уже вычислили. Они созванивались друг с другом и обговаривали ситуацию. Потом стали связываться с Баку, чтобы узнать. Этот Тахир Расулович сам стал звонить, выяснять.

— Что выяснять?

— Ваши слова, что на исследование только одной генной решетки какой-то определенной национальности требуется около трех лет. Их это сильно взволновало. Они не полные дураки, хотя к умным разведчикам я их отнести тоже не могу. Умный разведчик знает, что большинство провалов агентуры происходит при осуществлении связи. А они вообще начали работать открытым текстом. Должно быть, не считали, что их тоже могут прослушивать и что мы сумеем так быстро среагировать. Да и не среагировали бы, если бы не Девятое управление со своими проверками. А случайность эти парни со счетов сбросили…

— Я не понял, что они выясняли?

— Я же говорю, они не полные дураки и понимают, что, если потребуют от вас сбросить завтра атомную бомбу на Ереван, вы это сделать не сможете. Даже если всю вашу родню возьмут в заложники. Есть объективные сроки.

— И что они узнали?

— Они узнали, что вся их акция — бесполезна и вы никак не сумеете им помочь.

— Но что-то они предпринимать будут? Как они развяжутся с этой ситуацией с похищением Васи?

— Я не умею читать их мысли, поэтому не знаю.

На столе зазвонила космическая мелодия. Трубка смартфона приглашала профессора ответить. Он посмотрел на монитор — высветилась фотография дочери.

— Да, Варвара, я слушаю… — Владимир Иванович был готов принять бой. Он знал, что дочь, если доведет себя до истерики, становится неуправляемой.

Но она сказала совершенно спокойно:

— Отбой, папа…

— Что?

— Отбой тревоги. Вася вернулся. Пять минут назад пришел. И не один…

— Его привели?

— Он сам привел. Громадного одноглазого пса, с которым, как говорит, подружился. Пес рыкает и на меня, и на отца, а Васька доволен. Закрылся с собакой в своей комнате, только через дверь с нами разговаривает. Пса оставили охранять его.

— Как он привел этого пса? Это очень злой пес по кличке Шах. Кавказская овчарка…

— Васька говорит, пес очень добрый, и они подружились. Хозяин собаку бил, а Васька его гладил и подолгу с ним разговаривал. Говорит, тот умеет интонации голоса понимать. Видимо, они в самом деле нашли взаимопонимание, уважают друг друга. Он же такой у нас… Во дворе со всеми кошками и собаками разговаривает.

— Ладно. Не в этом главное. Дай-ка Ваське трубку…

— Он не выходит из комнаты. Не хочет своего Шаха одного оставлять. Говорит, тот обидится. Он собаке обещал.

— Тогда спроси его, ставили ли ему какой-то укол?

— Какой укол?

— Долго объяснять. Спроси, ставили укол?

— Подожди…

Варвара вернулась к трубке только через минуту. Профессор терпеливо ждал. Генерал хмуро и сонно прохаживался по комнате, слушая разговор профессора с дочерью.

— Да, папа, говорит, поставили в руку, — слегка удивленно сообщила Варвара. — Спрашивает, откуда дед про укол знает?

— Объясни ему, что есть такое животное, верблюд называется. Он и рассказал… А ты запомни — дверь никому не открывать. Наш с тобой разговор похитители прослушали. Сейчас слушают. Они могут вернуться за Васей. У твоего мужика есть ружье? Он же охотник?

— И ружье есть, и карабин.

— Пусть приготовит. И никого в квартиру не впускайте, пока я не приеду.

— Хорошо, папа. А что за укол? Это серьезно?

— Думаю, что серьезно. Точно пока не знаю. Все. Отбой тревоги.

И Владимир Иванович отключился от разговора, хотя не отключился от своего беспокойства. И даже более того, когда подтвердился факт укола, поставленного внуку, беспокойство возросло. Что-то следовало предпринимать, иначе жить Ваське осталось два месяца.

— Что будем делать, Константин Петрович?

— Спать ложитесь. Я сейчас свою машину вызову, поеду домой и тоже спать лягу. А у вас завтра важная встреча.