«Мертвая голова»

— Больно, да? — спросила она. Но в ее голове не было ни капли сочувствия, лишь профессиональное любопытство.

— Да, — прошептал он, — болит. И очень сильно. Особенно — в области затылка.

Женщина достала из кармана маленькую бутылочку с краской и кисточку и нарисовала цифру «2» на его груди.

— Что это означает? — спросил фон Доденбург.

— Это означает, что вы будете жить и доживете до того дня, когда снова пойдете в бой за вашего фюрера. Надеюсь, что это доставит вам радость.

И она перешла к следующему раненому, который лежал на полу без движения. На том месте, где у него когда-то были гениталии, находился только пожелтевший от крови и гноя бинт. Без какого-либо колебания женщина нагнулась и сорвала его. Мужчина завопил от нестерпимой боли. В ту же самую секунду санитар-мужчина вонзил в руку фон Доденбурга длинную иглу. И Куно быстро уснул. Ему снились какие-то фиолетовые огни, крики боли и страха — и тонкая белая женская рука, которая, сжимая нож, хотела отрезать его собственные гениталии.

* * *

— Какое дерьмо! — прохрипел Стервятник, плотно прикрывая дверь больничной палаты фон Доденбурга, чтобы никто из персонала и врачей не смог услышать его. — Полнейшее, законченное, вонючее дерьмо!

Он поставил на маленький прикроватный столик бутылку шампанского, которую притащил с собой, и швырнул туда же свою фуражку.

— Практически весь наш батальон оказался уничтожен в течение каких-то десяти минут. Можете мне поверить, фон Доденбург, — жестянок[6] мы на этом не заработаем, вот уж совершенно точно!

Фон Доденбург уставился на раскрасневшегося от злости Гейера, который так неожиданно вломился в его палату.

— А каковы все-таки точные цифры потерь? — медленно спросил он. Несмотря на то, что гауптштурмфюрер уже как две недели находился в этом бельгийском госпитале, его голова по-прежнему сильно болела, а любое неожиданное напряжение немедленно отзывалось нестерпимой болью.

— Разумеется, в штабе решили засекретить точные цифры наших потерь, — саркастически отозвался Стервятник, почесывая свой громадный нос. — Те, кто рассчитывает служить и занимать высокие должности — в дальнейшем, — уже сейчас начинают прикрывать свои задницы. Думаете, тех, кто планировал эту операцию в Берлине, взволновало то, что англичане неожиданно решили использовать против нас такое «примитивное» оружие, как искусственную стену огня? Ничуть не бывало! — Стервятник бросил быстрый взгляд на дверь, чтобы убедиться, что она была надежно закрыта. — Наши потери? Половина личного состава батальона убита и серьезно ранена. По сути, все придется начинать сначала. От мысли об этом у меня просто разрывается сердце.

Фон Доденбург медленно кивнул головой. Он знал, что в действительности Стервятника не слишком волновали цифры потерь. Все, о чем он по-настоящему беспокоился, это было его собственное продвижение по службе. Фон Доденбург подумал о молодых бойцах, которые отплывали из Остенде, бодро распевая боевую песню «Мы поплывем на завоевание Англии!», и невольно закусил губу.

— Не стоит выглядеть таким подавленным, — сурово изрек Стервятник. — Слава богу, о нашей неудаче нигде не было опубликовано ни слова — и, уверяю вас, фон Доденбург, никогда не будет опубликовано. Насколько известно всему миру, немцы пока так и не сделали ни одной попытки вторгнуться на территорию Англии.

— Но неужели англичане тоже промолчали об этом? — удивился фон Доденбург.

— Этот старый пьяница Черчилль — исключительно хитрая лиса, — почти восхищенно проговорил Гейер. — С того самого момента, как мы вышибли англичан из Европы, он не переставая вопит о том, что Англии необходимо оказать немедленную помощь. И этот еврей Рузвельт окажет ему помощь лишь в том случае, если будет думать, что вермахт серьезно угрожает Англии. Поэтому Черчиллю совсем не выгодно обнародовать тот факт, что на самом деле он довольно легко справился с отражением немецкой атаки. Но в следующий раз — обещаю вам это, фон Доденбург, — все будет по-другому!

— В следующий раз?

— Да. На совещание, которое вчера прошло в штабе дивизии, обергруппенфюрер Дитрих[7] посвятил нас в планы секретного реформирования нашей части. Дивизия будет преобразована в бронетанковую[8]. Мы получим тяжелые танки Pz-IV. И когда мы в следующий раз пойдем в атаку на англичан, то высадимся на побережье Великобритании уже с танками!

Бледное лицо фон Доденбурга осветилось.

— Это замечательные новости, Гейер! — воскликнул он и, забыв о боли, сел на кровати.

Стервятник, улыбаясь, заставил его лечь обратно.