Мертвая линия (ЛП)

  Свежий утренний воздух снаружи становился мягким, и Чарльз снял пальто и оставил его на скамейке у кухонной двери. По одной стороне сада шла широкая травянистая кайма, а в центре лужайки стояло небольшое кольцо высоких роз.

  «Как красиво, — сказала она.

  — Не уверен, что зашел бы так далеко, — мягко сказал Чарльз. — Но я рад, что тебе нравится. У нас есть помощники, — признал он.

  — Думаю, да, — сказала Лиз, думая, что ее мать оценит этот сад. Она остановилась и прислушалась. 'Что это за шум?'

  Он тоже остановился и прислушался. «Просто лодка. Река на другой стороне сада. Боюсь, мы не совсем добираемся до воды. Там есть общественная пешеходная дорожка. Тем не менее, это означает, что у нас есть доступ.

  Он подвел ее к каменной скамье под высоким деревом, и они сели. — Итак, — сказал он, положив лодыжку на колено. 'В чем проблема?'

  — Как вы знаете, этот израильтянин, Коллек, находился под наблюдением. Ничего неблагоприятного не произошло, хотя пару раз он пошел на многое, чтобы проиграть А4. Уолли сказал, что было ясно, что он знал, что делал. Теперь я уверен, что он из Моссада.

  Челюсть Чарльза сжалась от гнева. «Мы должны заявить протест по этому поводу».

  — Боюсь, это еще не все. Два дня назад Уолли и его команда последовали за ним в Овал.

  Чарльз улыбнулся. 'Новая Зеландия. Мы убили их. Через сад пел дрозд, где-то на верхних ветвях граба.

  Лиз протянула ему плотный конверт, который она привезла с собой из Лондона. Чарльз не торопился, глядя на кадры. Затем он положил их на скамейку между ними. — Я так понимаю, вы знаете, кто это?

  — Он был на собрании в Глениглсе на Даунинг-стрит.

  — Так ты сказал. Чарльз откинулся назад и шумно выдохнул. Появился кот Гектор и медленно двинулся в сторону граба, где продолжал трещать дрозд. «Это открывает такую банку червей».

  — Я это вижу, — сказала Лиз.

  — Пока вас не было, мы наблюдали за Брукхейвеном. Мы предположили, что произошла утечка информации о сирийской угрозе — мы не видели никакой другой причины для того, чтобы кто-то пытался вас сбить. Брукхейвен был по уши в потенциальных конфликтах: говорящий по-арабски, время в Сирии и один из двух на станции Гросвенор, кто знал об угрозе. Он устало покачал головой. — Это просто показывает, что нельзя делать поспешных выводов.

  Лиз выглядела задумчивой.

  — Есть что-нибудь еще? — спросил Чарльз.

  «Сирийцы должны быть в центре всего этого, но я начинаю думать, что на самом деле это израильтяне. Вот что сказал вам Сами Вешара, а теперь мы видим, как незаявленный офицер Моссада встречается с офицером ЦРУ. Мысль о том, что проблема может заключаться и в американцах, осталась невысказанной между ними.

  Чарльз ничего не сказал. Гектор подошел к основанию дерева и посмотрел вверх. Черный дрозд был в добрых тридцати футах над его головой, и кот, казалось, понял тщетность его охоты, потому что он неуклюже направился к кольцу роз. Чарльз рассмеялся. 'Посмотри на него. Он слишком стар, чтобы что-то поймать, но все еще любит притворяться, что может».

  Он повернулся к Лиз, снова серьезный. «Первое, что я должен сделать, это позвонить генеральному директору — это слишком важно, чтобы ждать. Думаю, можно с уверенностью предположить, что он захочет, чтобы я поговорил с Лэнгли. Это должно быть лично, учитывая обстоятельства.

  Он указал на фотографию, и Лиз еще раз посмотрела на нее. На нем был изображен Коллек с опущенной головой на трибунах Овала, слушающий своего соседа. Когда Уолли Вудс впервые показал ей фотографию, она знала, что уже видела лицо соседа, но какое-то мгновение не могла его припомнить. Потом она вспомнила, и в ее голове возник образ — мужчина средних лет, лысеющий и плотный, склонившийся над столом переговоров на Даунинг-стрит и гнусавым голосом американского Среднего Запада объявляющий: «На сегодняшний день у нас есть никакой конкретной негативной информации относительно конференции не поступало».

  Лиз повернулась к Чарльзу. — Вам придется ехать в Вашингтон? — спросила она, внезапно вспомнив о Джоанне. Ей казалось, что сейчас неподходящее время для одиночества.

  — Не вижу большого выбора. Он криво улыбнулся. «Я не могу говорить с главой резидентуры ЦРУ здесь о том, работает ли он на Израиль».

  Чарльз встал со скамейки. «Почему бы мне не показать вам реку? Тогда мы сможем войти внутрь. Джоанна хочет, чтобы ты остался на обед.

  ТРИДЦАТЬ ТРИ

  Уэзерби решил не привлекать внимания к своему визиту в Вашингтон, поэтому, что необычно, никто не встретил его в аэропорту. После обычного длительного ожидания иммиграционная служба приняла его за того, кем он себя назвал: Эдвард Олбрайт, лондонский бизнесмен, приехал в город на пару встреч и остался всего на одну ночь.

  Он выбрал отель в Вирджинии, в аэропортовой части города, недалеко от Лэнгли, куда должен был прибыть утром. Если повезет, он успеет на вечерний рейс обратно в Лондон на следующий день.