Мертвая линия (ЛП)

  С другой стороны, ту женщину Карлайл было труднее читать. В ней не было ни заносчивости, ни жеманства Фейна, и на первый взгляд она казалась гораздо более прямолинейной и прямолинейной. И все же было трудно понять, что с ней происходит, о чем она на самом деле думает. И было что-то неумолимое, своего рода упорство, которое Бокус находил неудобным, особенно когда он был его целью. Она нуждалась в наблюдении, как он сказал Майлзу Брукхейвену.

  О черт, дай мне передышку, подумал Бокус, устало вздохнув, вставая, чтобы идти на собрание. Если бы он был немного осторожнее, как он поступил бы в любом другом месте, британцы никогда бы не узнали о нем и Коллеке. Надеюсь, они пришли сегодня, чтобы поговорить о Глениглсе, а не снова об этом чертовом израильтянине.

  В подростковом возрасте бабушка посоветовала Лиз остерегаться таких мальчиков, которые «не чувствуют себя в безопасности в такси». Джеффри Фейн когда-то идеально вписался бы в эту форму. Но сегодня утром, когда она увидела его мрачным и слегка сгорбленным, сидящим в углу черного кэба, который подвез ее у Темз-хауса, он выглядел слишком подавленным, чтобы представлять большую угрозу. Он почти не ответил, когда Лиз подняла тему их предстоящей встречи на Гросвенор-сквер, хмыкнув в знак согласия, когда она обрисовала в общих чертах подход, которого она хотела придерживаться.

  Когда они шли по торговому центру мимо Букингемского дворца, он громко вздохнул. — Жаль, Майлза Брукхейвена там не будет. Насколько я понимаю, он за границей.

  'Да. Он в Сирии.

  — Такой умный, красивый юноша, не так ли? — едко сказал Фейн. Когда Лиз не ответила, он уныло посмотрел в окно.

  Двадцать минут спустя, когда началась их встреча, Лиз с облегчением увидела, что Фейн вышел из угрюмого состояния. Это была искупительная черта этого человека: вы могли прийти в ярость от его чрезмерной секретности, его манипулятивных методов, его высокомерия, но никогда не было никаких сомнений в его профессиональной приверженности. Или его компетенции.

  Она объяснила обоим американцам отсутствие Чарльза Уэтерби, пообещала передать их слова сочувствия и вытерпела болтовню о сохраняющейся теплой погоде, пока они шли в безопасную комнату. Внутри громко гудящий кондиционер превратил изолированный пузырь в ящик со льдом.

  Фейн начал, лениво закинув ногу на ногу и сказав: «Извините за беспокойство, джентльмены, но мы подумали, что короткая встреча перед началом конференции в Глениглсе может оказаться полезной». Он многозначительно добавил: «Особенно с тех пор, как я понял, что Майлз Брукхейвен находится на Ближнем Востоке».

  — ответил Бокус. 'Конечно. Я послал его посмотреть, не найдется ли там чего-нибудь полезного.

  — Что ж, нас сейчас больше беспокоит то, что здесь происходит, — мягко сказал Фейн. 'Элизабет?'

  Лиз наклонилась вперед, стремясь недвусмысленно изложить свою точку зрения. «Мы очень беспокоимся о Дэнни Коллеке. Да, мы ценим деликатность этого, но дело в том, что два человека, о которых нам сказали, что они работают против сирийцев, на самом деле работали на Моссад . И я случайно узнал, что один из них, Кристофер Маршам, был в контакте с Коллеком, потому что сам видел Коллека возле дома Маршема. Она посмотрела на Бокуса. — Я полностью проинформировал Майлза об этом.

  Бокус устало пожал плечами. 'Да, знаю. Но это не имело для меня большого значения. Я никогда особо не верил в то, что эти два парня работают против сирийцев. Мне это показалось классической дезинформацией».

  — Возможно, — уступила Лиз. «Но чья дезинформация? В списке контактов Коллека в Великобритании, который вы нам дали, Марчема не было. А ранее, когда Джеффри назвал вам два имени, которые мы получили, вы сказали, что не слышали ни об одном из них.

  — Я этого не делал, — агрессивно сказал Бокус. — В противном случае я бы так и сказал, когда Джеффри пришел и сказал нам, что они были целями. Вот почему я уверен, что Коллек не имел к ним никакого отношения, иначе он указал бы их в качестве своих контактов.

  Никто не говорил. Лиз увидела, как Тайрус Оукс перевел взгляд вниз, чтобы изучить свой галстук — еще один предмет одежды с перевернутыми полосками. Бокус огляделся с озадаченным выражением лица. — Что случилось? — спросил он.

  Лиз взглянула на Фейна, задаваясь вопросом, должна ли она сказать то, что они все думают. Постоянный осмотр Тайрусом Оуксом своего галстука говорил о многом.

  Наконец Фейн холодно сказал: — Может быть, Коллек не хотел, чтобы вы знали.

  Лиз на мгновение показалось, что Бокус взорвется. Его щеки покраснели, и он начал мотать головой. — Ни в коем случае, — решительно сказал он. «Коллек был прямолинеен; он бы не посмел удержать меня. Слишком многое было поставлено на карту для него. Если бы его коллеги из Моссада хоть догадались, что он с нами разговаривает, его карьера не стоила бы и пяти центов. Его бы посадили в тюрьму — подумайте о том, что случилось с Вануну.