Мертвая невеста (СИ)

— Антон, — повернулась я к парню. — Как насчет прогулки под луной? Мадам Ларийская знает одну чудесную березу и жаждет нам ее показать, правда, Лар?

— А? Ну да, — бормотнула она. — Уже иду, только веревку захвачу.

Парень вместо ответа взял мою руку и мягко сказал:

— Посмотри мне в глаза, Алёна. В ГЛАЗА!

И я непроизвольно подчинилась его приказу. Заглянула в его зрачки, потерялась в серой радужке, глубже, глубже….

И предо мной, словно в калейдоскопе, принялись мелькать картины.

…Вот я, бледная и прекрасная, сижу на ромашковой поляне. Голова склонена Антону на грудь и он нежно гладит меня по голове. На миг поразило ощущение тихого счастья и нежности, которыми была полна эта картина.

…А следом, словно удар хлыстом — рассохшийся гроб, истлевшее тело. На гнилом черепе еще держатся пучки прелых волос, некогда бывших золотыми, а теперь — невообразимого бурого цвета. Я вгляделась — и обнаружила, что мертвая плоть буквально нашпигована могильными червями, они деловито, по-хозяйски пожирали тело, прогрызали в нем норки и ходы. Они жили в нем и им же питались.

…На мою голову опустился ромашковый венок, сплетенный Антоном…

…Невообразимая вонь тухлого мяса, и внезапно труп поднял веки, и я увидела, что это мои глаза. Только теперь они были покрыты шевелящимися жирными червями.

Не выдержав, я закричала.

— Тихо, Алёнушка, тихо, — Антон прижимал меня к себе, гладил по волосам — прямо как там , на ромашковой поляне. — Успокойся, уже все, все…

— Что это было? — стуча зубами, прошептала я.

— Я не знаю, что ты видела, — покачал он головой. — Только в левом зрачке ты видела себя через три года мертвой, а в правом — мертвой живой. Это — твое будущее, Алёнушка.

— Поганое у меня будущее, — поежилась я.

— В обоих вариантах? — с любопытством спросил он.

Я медленно подняла на него глаза, всмотрелась в его неправдоподобно-прекрасное лицо, и внезапно мне очень захотелось на ту поляну с ромашками.

— Я согласна, — твердо сказала я.

Он не удивился. Осторожно отстранил меня, взял валяющуюся у пенька спортивную сумку и достал из нее сосуд и две чаши. Налил их до краев какой-то густой жидкостью и подал нам:

— Пейте.

Лариска приняла свою чашу, осторожно лизнула и недовольно вскрикнула:

— Это же кровь!

— Конечно, — бесстрастно кивнул он. — А ты что, ожидала пепси-колу? Пейте.

Я не задавала вопросов. Все ответы я уже видела — в гробу, полном червивой плоти.

Не колеблясь, я сделала глоток.

А-ах… Я словно глотнула крепчайшего шестидесятиградусного виски. В венах пробежал огонь, в груди что-то странно шевельнулось, словно стукнуло вырезанное сердце…

Я пила, и чувствовала, как разгорается в моих жилах чужая жизнь, я наполняюсь энергией и головокружительной радостью. Это было так…сладко. Когда кровь в чаше закончилась, я отвернулась и украдкой вылизала ее.

Посмотрела на Лариску — та с недовольной миной, морщась и чуть ли не плюясь, пила свою порцию.

— Помочь? — деланно равнодушно спросила я ее.

Она оторвалась, посмотрела на меня с благодарностью и протянула чашу.

— Нет! — резко сказал Антон. — Лариса, ты сама должна это сделать!

Я неожиданно злобно посмотрела на него и даже слегка зарычала.

— Ничего себе! — вскинул он брови. Мне показалось, или я действительно увидела некую радость в них?

Лариска наконец допила свою порцию и протянула чашу Антону. Он сложил ее в сумку и сказал:

— А теперь, девочки, идем тренироваться.

— Куда? — нахмурились мы.

— Увидите, — усмехнулся он. — Идем?

И не дожидаясь ответа, он пошел прочь с кладбища. Мы, не сговариваясь, двинулись за ним. За погостом на первой же улочке он подошел к припаркованной тойоте и распахнул дверцы:

— Прошу, леди.

Мы, отчего-то робея, уселись. Машина тронулась. Было так непривычно — мы, мертвые, и вдруг едем по ночной Тюмени, совсем как живые.

Промелькнуло здание Газпрома, окутанное голубым неоновым сиянием — и Лариска встрепенулась, повернулась ко мне.

— Тс…, — прошептала я. — Не надо. Все знаю. Только это в прошлом.

Она сникла, безучастно уставившись в окошко.

Антон привез нас в горсад.

Жизнь тут кипела даже ночью, работали аттракционы, с лотков бодро торговали пивом и хот-догами. Лавочки были заняты, и мы расположились прямо на травке.

— Отличное место для убийства, — задумчиво сказала я, хищно осматривая нетрезвую человеческую массу, что заполнила ночной горсад.

— Алёна, — покачал головой Антон. — Никого сегодня мы убивать не будем.

— Я не прочь, — лениво ответила я.

— Ну и шуточки у тебя, — нервно покосилась на меня Лариска.

— А я и не шучу, — спокойно ответила я и непроизвольно облизала губы язычком.

Кровь, чужая кровь кипела в моих венах, бурлила, но как же ее было мало…

— А ну-ка, улыбнись, — странным тоном велел Антон.

Я послала ему обворожительную улыбку:

— Иди ко мне, милый… Иди…

На миг я ощутила, как бьется его кровь в венах, такая сладкая и горячая, а кожа такая тонкая….

— Иди, — страстно шепнула я, и он неуверенно шагнул ко мне.

Я поймала его руку, вдохнула аромат кожи, потерлась об нее щекой и ме-едленно лизнула запястье, нащупывая вену.

Время замерло…