Мертвая пехота. Книга вторая. Изгои

Позавчера вечером Воннерут обратился к жителям империи Лодена с обвинениями в адрес своего родственника. Заявил, что у него есть живые свидетели, подтверждающие причастность Стоика к убийству детей Шорса и его супруги – Аши Реддины. Обвинил рода Раммонов, Скорпов и Раберсов в предательстве человечества. Отдельно коснулся мятежей на планете Нуслайт, вызванных клеветой в его адрес. Обещал жестоко покарать зачинщиков.

Вот только и там всё шло не так гладко. Почти во всех городах высадившийся корпус Бессмертных быстро навёл порядок. Но один взять не смог. Мон-Го-Риан, промышленная столица Нуслайта. Мало того – несколько подразделений неожиданно перешли на сторону восставших, организовав мощную оборону. Корпус взял город в осаду, не предпринимая попыток штурма и терпеливо ждал команды императора, а тот отмалчивался. Ситуация сложная. В Мон-Го-Риане несколько миллионов жителей. Большая часть, разумеется, гражданские. Много заводов. Бомбить свои города – дурное начало правления. Любви не прибавит. Утереться и оставить их в покое – тоже. Рэм ощутимо нервничал, собирая те данные из города, которые мог найти.

В инфополе Нуслайта нашлось несколько любопытных видео с бойцами Стального Клыка обладающими ярко выраженными признаками инсектоидов. Судя по всему, какие-то перехваты с Раздора, как считали одни, или же качественная подделка, по официальной версии.

Точно такую же версию транслировали мятежники на Прокхате и вот это было тревожнее всего. Потому что Имперские Каратели и их Владыка участвовали в боях за Раздор, и раз они считают что Воннерут жук – это может быть небеспочвенно.

Рэм несколько часов изучал всё что смог найти из записей с новым Воннерутом. Но ничего кроме желтизны кожи в глаза не бросалось. Паучьими лапами новый император не махал, жвалами не клацал. Вполне может быть и утка, вброшенная Раберсами. Не зря ведь они все выбрали целью бегства именно Мон-Го-Риан. Контрразведка, службы безопасности, военная разведка. Раберсы знали больше других, или же могли делать вид, что знают.

Голод отвлекал. Когда заходил Параноик – Рэм встречал его волчьим оскалом.

– Готов? – спрашивал коренастый. Взгляд его постоянно бегал. Уголок рта подрагивал.

Рэм терпеливо отвечал:

– Я хочу поговорить с Падалью.

Но, как и в предыдущие попытки, разговор не задавался.

Бандиты не мыслили теми категориями, что и Рэм. Их интересовали дурацкие вещи. Проверочные. Падаль потребовала выяснить их реальные имена. У неё был доступ ко всей информации империи, а она хотела знать, что про неё могут узнать в Доме Раскаянья. Понятно, что таким образом главарь «панды» (раз уже они так любят слова на «п») хотела проверить дознавателя, но это можно было сделать иначе. Белый диван, дорогой напиток и личная шлюха добились бы большего, чем требование срать в ведро и жрать по команде. Психологи…

Рэм про эту банду нашёл всё в первый день. Просто из злости. Но резонно посчитал, что потом свободы на личные изыскания у него может оказаться поменьше, а узнать нужно было многое. Голод можно и потерпеть. Да и не оказалось у «пандитов» ничего достойного. Двенадцать бойцов высшего звена, с лидером. Неопределённое количество разовых компаньонов, в основном все из одного квартала. Дешёвые побоища на улицах с конкурентами. Никаких серьёзных дел и преступлений. Каждый известен Дому Раскаянья, каждый имеет ряд штрафов или заключений. Сферы влияния пересекаются ещё с пятью бандами подобного плана. Это как на рыбалке ситечком ловить мальков, когда в толще воды прячется многокилограммовый трофей.

Консворт знал про них, но ещё надеялся на разум Падали.

И сегодня решил, что хватит, наигрался в позёра. Стратегия не сработала, стратегию надо менять.

– Кеса-а-а-ан! – гаркнул он. – Кеса-а-а-ан Вагнерс!

И вновь погрузился в экран. Глаза зудели. Красные, наверняка, как у обдолбавшегося прокхатовца. Через несколько минут повторил тягучий зов. Наконец-то дверь отворилась. Параноик выглядел встревоженным. Консворт бросил на него короткий взгляд:

– Скажи Илиане, что я всё сделал. И, кстати, Марш Элендар сотрудничает с Домом Раскаянья.

Параноик, он же Кесан Вагнерс, шестидесятилетний уроженец Примы, чуть побледнел.

– Давай, давай. Поторопись. Жрать хочу, – сказал Рэм. Биография Кесана была весьма скромной и, как у миллионов других жителей Трущоб – предсказуемой. Родился на дне столицы и тут же и умрёт. В армию не подошёл, договоров с храмами не имеет. Семьи нет. Талантов нет. Корм для уличной войны.

Параноик кашлянул. Неуверенно прикрыл дверь, но не до конца.

– Марш… Это кто?

– Перхоть, – не поднимая головы ответил Рэм. – Знать надо своих боевых товарищей. Неси пожрать уже и вызови Илиану.

– П… Падаль?

– Я знаю о вашей «панде» больше чем вы сами? – вскинулся Консворт. – Насколько мне известно других Илиан у вас нет.

Потерянный Кесан ушёл. Его шаги застыли в нескольких футах от каморки Рэма, а затем уже с большей уверенностью растворились где-то в квартире. Минут через десять он притащил коробку с разогретым концентратом. Поставил на пол перед Консвортом. Осторожно положил в тару вилку.