Мертвая пехота. Книга вторая. Изгои

— Вы говорили, что я прошёл лишь первый этап, — сказал Ланс.

— Обстоятельства изменились. Времени нет. — рублено пролязгал динамик Рикардо.

Мех возвышался над головой Гарбандера. Тридцатифутовая громада на широченных ногах, способных с легкостью раздавить человека. Приземистый корпус, шириной в двадцать футов. Бронепластины, ракетные установки на плечах. Массивное орудие по центру. Раструбы излучателей спереди. Правая конечность заканчивалась крупнокалиберным пулемётом, с гофрированным подводом боеприпасов. Вместо левой был гигантский щит, кромки которого тускло светились силовыми лезвиями.

Ланс задрал голову, изучая меха. Ничего человекоподобного в нём, кроме конечностей, не было. Будто кто-то сколотил ящик из смертоносного оружия и закрепил на ноги. У Лоденских Мамонтов создатели хоть как-то трудились, придавая черты Человечества. Здесь… Просто эффективная машина для убийства.

Гарбандер никогда раньше не видел мехов. Только слышал. Но уже понял, что у них мало общего с боевыми доспехами класса «Защитник», «Танк» или «Опора». Хотя… Что-то от «Танка» в грубости и простоте улавливалось.

Площадка, по центру которой воцарился мех, находилась посреди крытого ангара, в котором крутились инженеры. Под брюхом машины стоял клирик Медикариума.

— А где жрица, которая меня вытащила? — спросил Ланс. — Почему она не пришла?

— Платочком помахать надо? Я с этим справлюсь. — спросил Рикардо. — Приготовься.

— Я готов, — спокойно ответил Гарбандер.

В днище меха раскрылся люк. Выдвинулась бронированная платформа. С гудением под ней остановился подъемник, на который степенно ступил клирик.

— Вперёд, — приказал ловур.

Санитарный механизм зажужжал. На подъёмник его подняли двое солдат. Один из них махнул рукой, и Ланс поехал наверх. Выглядел он спокойно, с прищуром встречая приближающееся нутро меха. Но внутри крутило так, что хотелось вырваться и убежать. Отказаться от всего. Прожить остаток дней в покое.

Потому что назад дороги не будет.

Толщина брони впечатляла под опустившейся платформой впечатляла. Фута четыре, не меньше. Посреди площадки стоял саркофаг. Клирик ступил на неё, открыл купол его и посмотрел на солдат. Те подхватили Ланса.

— Я сам! — сказал он так, что бойцы не споря опустили его. Гарбандер ловко забрался на платформу, волоча за собой искалеченное тело. Добрался до саркофага. Зацепился за крышку, подтянулся. Перекинулся. Из-под маски клирика смотрели преисполненные уважением глаза.

Ланс перевернулся на спину, устраиваясь поудобнее.

— Одежда, — сказал клирик. — Вся.

Гарбандер безропотно разделся, срываясь на привычные, но уже недоступные движения, и лишь плотнее стискивая зубы от горящей внутри ярости. Правая нога чесалась страшно. То, чего не было — зудело так, что он бы отдал всё, лишь бы дотянуться до проклятого места ногтями.

Ланс прикрыл глаза.

Холодные руки клирика коснулись его тела, соединяя жгуты капсулы с разъемами. Тихие щелчки дополнялись шипением. Пахнуло жаром. Запахло пластиком.

Теперь мех — это он. Он — это мех. Больше никогда не придётся почувствовать на себе касание ветра. Солнце не тронет лица. Не пожмёт руки улыбающийся друг. Не будет друзей. Ланс глубоко вздохнул. Ничего… Ничего… Всё это ненадолго.

На-ра. Н.А.Р.А.

Когда клирик крепил разъёмы на затылке — перед глазами вспыхнуло, боль пронзила сознание, и Гарбандер вздрогнул от неожиданности.

— Уже всё, — сказал служитель Медикариума. — Больше боли не будет.

Он был прав. Всё ушло. И… зуд в потерянной ноге. Ланс неожиданно сам для себя улыбнулся.

Клирик склонился над ним. Коснулся щеки. Запахло горелым мясом. Гарбандер дёрнулся… Вернее, лишь попытался дёрнуться. Боли не было. Он не чувствовал ровным счётом ничего. В прожженное в щеке отверстие клирик сунул какую-то трубку. Затем двинулся к тому месту, где у Ланса когда-то были ноги. Не способный пошевелиться, он лишь скосил глаза, но ничего разглядеть не смог.

— Скоро пройдёт, — сказал клирик, вернувшись. Положил руку ему на плечо. Похлопал, а затем закрыл крышку саркофага. Прозрачная пасть захлопнулась, сожрав Ланса.

Служитель сошёл с платформы, и та дрогнула. Поползла наверх.

Гарбандер шумно вдохнул. Выдохнул. Вдохнул. Изнутри накатывал ужас. Отставить. Отставить. Всё идёт согласно плану. Всё так, как должно быть. Лучше так, чем на брусьях всю жизнь.

Или… Может он ошибся?

Щека заныла. Ланс смог пошевелить языком, и нащупал конец трубки, вплавленной сквозь плоть. Толстая. Чувствительность возвращалась. Мех же неторопливо втягивал в себя искалеченного человека, безучастный к его переживаниям.

Когда движение платформы прекратилось, Ланс оказался в темноте, озаряемой лишь огоньками в саркофаге. Чуть повернул голову. Согнул пальцы. Клирик не соврал. Проходит. Саркофаг дрогнул, приподнимая изголовье.

— Слышишь меня? — раздался в голове незнакомый голос.

— Слышу… — еле ответил Ланс.