Мертвая (СИ)

…я ныряю в хижину и вытягиваюсь на грязных тряпках. Прикрываю глаза… осталось недолго. Скоро взойдет солнце, и старуха , полагающая меня негодной невесткой – дали за меня мало – проснется, чтобы разбудить меня пинком под ребра.Пускай.Я стерплю.

…за эти годы я научилась терпению. В темноте я облизала губы. Чужая кровь была приятно сладкой и… она даст мне силы жить дальше. Видит Кхари… я стараюсь.

Глава 27

…я слизала не капли крови.Воду.Воду, которую тонкой струйкой лил мне на голову Вильгельм. Из кувшина. Из, мать его, хрустального кувшина, в котором болтались кубики льда.

- Я же говорил, нежить в обмороки не падает… - меланхолически заметил он, убирая кувшин на поднос.

Серебряный.Сервированный… с крохотным пучком ароматных трав, который мило перевязали бумажной ленточкой черного траурного цвета.Почему-то именно данный факт оскорбил меня до глубины души.

- Руки убери, - я вытерла воду с лица.

И приподнялась.А Вильгельм благоразумно так отступил и руки за спину убрал, верно, подозревая во мне некоторые склонности к членовредительству. Я же сплюнула прилипший к губе листик мяты и сказала:

- Еще одна такая выходка, и жить будете в том доме…

- Мне жаль, - как-то не слишком уж правдоподобно произнес Диттер.

И полотенчико протянул.Белое.Накрахмаленное до хруста.

- Но ты… скажем так, производила впечатление не совсем живого человека…

- Я и есть не совсем живой человек, - я потрогала голову.

На месте.И ноет так… в ритме старых барабанов. Что там может болеть? Отмирающий мозг? К доктору обратиться, что ли? Он будет рад…полотенце я кинула на спинку софы.Поднялась.И спросила:

- А этот… ублюдок где?

- Увезли, – Вильгельм отступил еще дальше и вообще, кажется, решил, что не так уж он по моему обществу соскучился. - Он больше тебя не побеспокоит… и тот старик… и помнишь, Диттер, я говорил, что за эмигрантами нужен жесткий контроль. А ты мне о правах… и вот куда эти права заходят?

Он вытер пальцы о полы халата.

- Увидишь, возьмем одного старика, так другой появится или третий, и дальше будут калечить детей, не говоря уже… - темные глаза блеснули и инквизитор поинтересовался. – В храм не проводишь?

Я же потрогав волосы – остатки лака, сколь я ни старалась вымыть его – все же ощущались , похрустывали под пальцами этакими стеклянными осколочками – улыбнулась:

- Со всей моей радостью.

…и нож возьму.В храме ему самое место.

…храм этот воздвиг тот несчастный мой предок, который и привез из страны Хинд чужую жену и чужую богиню. А с ней и немалую силу , питающую наш род. И построили его задолго до поместья, скорее уж поместье воздвигли, чтобы находиться рядом с источником.Пускай.Это, в конце концов, не так уж и важно. Курица, яйцо… или вот храм.Он, против всех правил, располагался вовсе не в подземельях.Башня из белого мрамора.Узкая.Высокая.Не башня даже – игла, которая на первый взгляд казалась цельной, впрочем, как на второй и на третий: каменные блоки были отшлифованы до блеска и пригнаны друг к другу столь плотно, что разглядеть швы не представлялось возможным. Спустя сотни лет они, конечно, слегка потемнели и ощущались пальцами.Я любила их считать.Раньше.

- Чудесно… - Вильгельм соизволил переодеться, выбрав на сей раз костюм-визитку того оттенка бронзы, который редко кому идет. В сочетании с белоснежной рубашкой и цветком гардении получилось довольно мило и во всяком случае выглядел этот засранец не в пример лучше Диттера. - А двери тут есть?

Инквизиторы обошли храм по кругу.Времени это не заняло,ибо была башня не столь уж велика. А двери…

- Нет, - я позволила себе широко улыбнуться и , положив ладонь на стену, мысленно обратилась к нему. Прости, что так давно не заглядывала.

Дела и…ты же знаешь.И простишь. Всегда прощаешь. А еще я привела гостей. Не самых удобных, право слово, и быть может,ты прав,им не место внутри, но они сами попросили. Договор же не позволит причинить вреда.Договор…чтобы войти в храм, следовало вернуться домой.Я прошла старым входом для слуг, который давно уж не использовался по прямому предназначению. Последняя реконструкция , проведенная моим прадедом, несколько изменила облик дома, но храм не затронула.А потому…Одна дверь.И вторая, сделанная из темного дуба. Десяток сторожевых заклятий. И капля крови жертвоприношением. Сердце замирает: а если мою кровь, вернее, жидкость, ныне текущую в моих жилах, больше не та?

Если дом не признает.Придется договариваться с сестрицей, а та всенепременно воспользуется ситуацией. Я бы на ее месте воспользовалась.Но нет, кровь уходит в ржавый гвоздь, а рана затягивается. Дверь же отворяется беззвучно.

- Знаешь, – длинный нос Вильгельма шевелится. – Я уже и не уверен, что хочу туда заглядывать.

Диттер молча отодвигает однокурсника.Он сосредоточен.И решителен.Бестолочь… она не причинит вреда. Она тоже соблюдает Договор.Но я иду первой. Легонько касаюсь стены, оживляя шары. Магии в них достаточно, но свет все равно получается тусклым.Лестница вниз.

Раз,два, три, четыре , пять…

…вышел месяц убивать.