Мертвая суть. Возрождение. (СИ)

Она открыла дверь своим ключом, и я зашел внутрь. Стены были бетонные, железная кровать, белые простыни, над кроватью окно. Прекрасно, будет хоть чем заняться. А в углу... Я не могу поверить! Личный туалет! Наконец-то, а то было как-то неудобно, когда в туалете на тебя постоянно кто-то таращится. «Зачем?» – спрашиваю я. – Они боятся, что я утоплюсь в унитазе? Хотя когда я спросил об этом у Милдред, она сказала, что был такой случай, и с тех пор все ходят под надзором. Я прошёл глубже в комнату. Милдред следила за моей реакцией.

– Это конечно не класс люкс, но, думаю, здесь уютнее, чем в камере одиночке.

– Конечно, спасибо. Но когда можно будет рассмотреть вопрос о моей вменяемости?

– Всему свое время, но я постараюсь ускорить процесс.

– Еще раз спасибо.

– Если хочешь, можешь пойти, прогуляться по залу, познакомиться с остальными пациентами.

– Хорошо, я позже выйду.

– Твой выбор. Дверь закрывают на ночь. Завтрак скоро будет.

Милдред вышла из палаты. И я остался один. Я мог пройти прогуляться, но, если честно, мне было глубоко плевать на других пациентов. Меня заботило только одно: как бы побыстрее выйти отсюда. Интересно, а что стало с моим имуществом? Кому достались все фабрики? Небоскреб и вообще имя нашей компании? Права была Каролина, надо было раньше задуматься о наследниках. Хотя, вообще-то, если меня признают вменяемым, то мне вернут все, чем я владел. И тогда-то наступит мясорубка, я уже вижу то, как армия моих роботов собранных из протезов штурмует мэрию, конгресс, а затем и белый дом. Оттуда, я думаю, мне будет несложно найти и того, чей образ преследует меня снова и снова, я не психолог, но, думаю, это поможет. Формально, выход из одиночной камеры нужен был мне не столько из-за комфорта, сколько, как ступень выше в пользу вменяемости. В комнате было пусто. Со стороны окна послышался голос:

– Я рада за тебя Ричард, совсем скоро ты обретёшь свободу.

Я, молча, подбежал к двери, посмотрел по сторонам, и, удостоверившись, что никого нет, закрыл дверь и шепотом ответил:

– Что же ты все время так неожиданно являешься, меня же могут заметить.

– Извини, просто соскучилась.

– Я тоже скучал.

Я несколько не уставал обнимать свою “воображаемую” жену.

– Слушай, я тут сегодня кое-что от Милдред узнал, почему ты мне раньше не сказала, что твоя подруга с работы и есть та, что теперь проглядывает за мной?

– Ну не знаю, как то не доходило.

И тут я вспомнил: а ну да, она же не призрак, и даже не Каролина. Каролина мертва. А этот фантом – всего лишь остатки моей памяти о ней, но, зато, задавая ей вопросы, я могу пробудить глубины своего сознания. Как бы ни было прискорбно это признавать, но это так. Она знает только то, что знаю я, и пусть! Мне и так неплохо.

– Что же я о ней ничего не слышал?

– Ты скорее не слушал.

– Думаешь, она знает? Про меня, про то, что Каролина Эбель и Каролина Лоренс – это один человек?

– Если да, то нет причин ворошить прошлое. А если нет, то лучше не стоит говорить, никому неизвестно как она на это отреагирует.

– Ну, хорошо, буду держать язык за зубами.

Тут Каролина внезапно посмотрела в сторону и растворилась в воздухе подобно клубу дыма на ветру. Я почувствовал чье-то присутствие, и обернулся, в комнате было пусто. Но я услышал чей-то голос за приоткрытой дверью. Хотя, скорее это не было голосом, было больше похоже на всхлипы. Я медленно подошёл к двери, и ожидал увидеть там самое худшее. Плач становился громче по мере моего продвижения. Наконец я подошел к двери вплотную, я боялся того что встречу за ней, но все же рискнул и потянул за ручку. Оглядевшись по сторонам, я никого не увидел, но обратив взор вниз, ужаснулся. Это была Милдред, она сидела на полу, облокотившись на стену, справа от нее лежал мой завтрак, она плакала, макияж на ее лице потёк и запачкал белые чулки. Плач ее был достаточно громок для того, что бы она не услышала, как я открыл дверь. Я положил ей руку на плечо и хотел было начать распинаться с извинениями. Но почувствовав мое прикосновение, она подняла голову, и, увидев меня, сорвалась с места и побежала с жутким рёвом. Я побежал за ней, пытаясь все объяснить, но она не сдавалась и продолжала убегать. Вокруг на нас смотрели пациенты. Стоило мед. братьям засечь мою погоню, и они сразу сообщат руководству. Тогда мне точно будет крышка. Но подумал, что мне хотя бы стоит попытаться. Милдред свернула на лестницу, я следом за ней. И когда она, наконец, была загнана в тупик. Я обрадовался, что погоня закончена, но буквально в четырех метрах от нее я внезапно почувствовал жуткую тяжесть и давление на плечах. Милдред отскочила влево, а я рухнул на гладко отполированный пол и врезался в стену под весом двух мед. братьев, что вели погоню за мной. Меня сразу же скрутили и запаковали в смирительную рубашку. Нет-нет! Нет! Только не она снова! Думал я про себя, но я к тому моменту уже был одет. Они подняли меня на ноги, и один из них спросил у Милдред:

– Что случилось?

Милдред замешкалась, вытирая слезы. Я смотрел не нее. С выжидающе жалобным взглядом. Что же она ответит?