Мертвая улика [Сборник]

Со Светланой познакомился в восьмидесятые или в начале девяностых, уже и не припомню точно. Однажды заметил ее в рядах рынка и тут же потерял из вида. Когда увидел второй раз, то времени терять не стал. Подошел, подарил цветы. У нее тогда случилось горе – после развода муж выкрал их общего сына и увез в другую страну. Она была в ужасном состоянии. Могла неделями не выходить из дома, а если выходила, то забывала даже причесаться. От жены я уходить не собирался. Я ее уважаю как человека и мать своих детей. Но от Светланы я тоже не мог отказаться. Она стала пить. И до нашей встречи употребляла, но не так сильно. В какой-то момент ее друзья-собутыльники уговорили продать квартиру, и она загорелась этой идеей. Уж как только я ее не отговаривал… Бесполезно. С ней было сложно, но это не отталкивало, а притягивало. Она могла поднять на меня руку, выгнать ночью из квартиры, которую я снял для нас. Это было уже после того, как она осталась без крыши над головой. Я давал ей работу. Доверял пересчитывать наличку, перед тем как отвезти ее в банк. Ни копейки не украла. Работала исправно, а потом могла пропасть на несколько дней. В один момент отношения закончились. Она появилась на рынке после месячного отсутствия и попросила у меня денег. Я не дал ей и чуть не лишился глаза. Это было года три назад. Последняя наша вот такая встреча. Позже если мы и сталкивались, то она лишь презрительно кривила рот. За последнее время она уже мало походила на себя. Я несколько раз пытался отвезти ее к врачу. Он бы помог. Есть у меня один знакомый главный врач наркологической клиники, человек тактичный, вежливый. Договорились с нею поехать на прием, но Светлана не появилась в назначенное время. Тогда она снова пропала на несколько дней. Я видел ее с бездомными, они каждой осенью разбивают свой лагерь рядом с рынком. Поначалу вели себя неадекватно. Мы так часто вызывали милицию, что наших охранников уже по именам знали. Я все понимаю. Бомжи тоже люди, но они постоянно пытались сломать забор, что-то украсть из торговых точек. Иногда им даже это удавалось. Но с годами их аппетиты поуменьшились. Мы заключили с бездомными негласное соглашение: я позволяю им подрабатывать на рынке, а они оставляют нас в покое. Но это все ерунда. Придут на их место другие, и тогда все надо начинать заново. Я не готов, если честно.

«И ни слова о том, что на территории рынка базировалась крупная ОПГ, – подумал Гуров. – Или он просто задвинет эту тему отдельно?»

Чахадзе же словил волну. Он, словно поэт, описывал плюсы и достоинства своего детища – рынка.

– На этом месте торговали с пятидесятых, представляете? – округлил он глаза. – Менялся рынок только внешне, а суть оставалась одной и той же. Я хочу сохранить это место. Оно имеет важное историческое значение. Через год собираюсь баллотироваться в депутаты и надеюсь, что меня поддержат местные жители. Иначе здесь построят очередной торговый центр.

Про Светлану директор рынка уже и не вспоминал. Лев Иванович с пониманием кивал на каждое его слово. Пусть думает, что ему удалось уйти от важной темы. Пусть поверит в это еще больше.

– Понимаете, ведь все, о чем я говорю, действительно имеет смысл. – Чахадзе качнулся в сторону Льва Ивановича. – Для кого-то слово «рынок» означает грязь и обман. А кто-то только здесь делает покупки. Видите те коробки? – он указал в угол кабинета, где Лев Иванович увидел плоские картонки синего цвета, сложенные друг на друга. – Если их собрать, то они получаются объемными. На них герб района и маленькая наклейка в виде улыбающегося помидора, а это уже наша эмблема. Мы загружаем коробки продуктами и пересылаем нуждающимся. Некоторые в глаза не видели манго или сто лет не ели хурму. А я придумал отправлять им такие вот подарки к Новому году. Всякие вкусные штуки и свежие продукты. И все это с обычного рынка, а не с конвейера. Люди ценят. Мы так уже третий год делаем.

– В девяносто шестом вы, получается, уже работали в администрации? – прервал собеседника Гуров.

Чахадзе, запнувшись, вернулся на землю. История рыночной торговли – предмет, конечно, интересный, но не затем Гуров приехал сюда этим утром.

– Да-а, – вспомнив, протянул директор рынка. – В девяносто шестом я здесь уже работал. В том смысле, что управлял, а не был мальчиком на побегушках.

– Тогда вы должны помнить весну того года. У вас же тут случилась целая история.

Лев Иванович дернулся. Чахадзе не сводил с сыщика напряженного взгляда.

– Телефон, – указал Гуров на свой карман. – Мне надо отойти на минуту. Мы скоро продолжим.

Оказавшись на улице, Лев Иванович пошел в сторону ближайшей палатки, чтобы купить бутылку воды. В директорском кабинете было душновато, хотелось пить.

Ему звонил генерал-майор Орлов – именно его имя высветилось в списке пропущенных вызовов.

– Ты, случайно, не на рынке? – поинтересовался Орлов, когда Гуров набрал номер телефона генерала.

– Да, здесь.

– Один?

– Сейчас – да.