Мертвая улика

– И каким же образом? – возразил Гуров. – Что, он об этом расспрашивал у каждого встречного? Или интересовался у персонала богадельни? А может, у старушек и старичков? Вряд ли. Потому что такие вопросы очень подозрительны. А коль так, то на убийцу обратили бы пристальное внимание. Вот, мол, ходит и выспрашивает.

– А может, и обратили, да не поняли, что к чему, – вступил в разговор Крячко. – Говорят, старики те же дети. А дети – народ доверчивый и не рассуждающий. У них чего ни спросишь, все расскажут.

– Может, и так, – согласился Гуров. – Старики как дети… А отсюда вывод. Придется нам с Федором Ильичом окунуться в стариковскую среду и выяснить у обитателей дома престарелых, не расспрашивал ли кто их о рабе Божией Елизавете Петровне Калининой.

– Именно это я и хотел сказать, – согласился Крячко. – Вы, значит, барахтаетесь в стариковской среде, а я – со всех сторон щупаю дочерь убиенной рабы Божией. Тем более что только что у меня родилась еще одна перспективная версия.

Гуров и Федор Ильич выжидательно уставились на Крячко.

– А версия такая, – сказал Стас. – Если и вправду существует киллер, то уж не доченька ли его наняла? Нет, и вправду. Кому еще понадобилось убивать восьмидесятилетнюю старушку? Если, конечно, исключить, что убийство случайное. Но мы ведь такую версию исключили, не так ли?

– А дочери-то для чего убивать? – ошарашенно спросил Федор Ильич.

На это Крячко лишь молча развел руками: дескать, много всяких тайн бывает на свете, а потому – откуда мне знать?

– Да, но ведь она постоянно ее навещала, о чем-то они разговаривали, общались… – продолжал недоумевать Федор Ильич.

– Ради того, чтобы замести следы, чего только не придумаешь, – сказал Крячко. – И общения, и поцелуи… Итак, предположим, что доченька и вправду наняла душегуба. Отсюда становится многое понятно. Например, откуда киллер мог знать матушкины привычки, в какое время она любила гулять, в одиночестве или в компании… Ну, и так далее. Кому же все это и знать, как не дочери? И вот она сообщает эти сведения киллеру, а дальше все понятно. Хотя… – Станислав помолчал и задумчиво провел ладонью по лицу. – Хотя и старушкины привычки душегубу знать было не обязательно. Теоретически дело могло быть гораздо проще. Давайте представим такую ситуацию. Вдруг ближе к полуночи у старушки звонит телефон. Современные старушки, они все с телефонами… И вот: звонит телефон. Что такое? А это звонит родимая доченька. Так, мол, и так, матушка, извини за поздний звонок, но дело неожиданное и срочное, я рядом, в саду, так что ты бы вышла на пару минут. Понятно, что старушка встревожилась, ведь звонок-то неожиданный, ночной. Мало ли что могло случиться с дочкой. И вот, несмотря на позднее время и дождь, она привычным коротким путем со всех своих старушечьих ног мчится в сад, а там, в укромном местечке, – душегуб, которого привела с собой доченька… Вот такая вырисовывается печальная картина, в которой осталось лишь дорисовать последние штрихи.

– Что, есть и штрихи? – спросил Федор Ильич.

– Как не быть. Вы же сами говорили, что пальто на старушке было расхристано, а карман вывернут – будто кто-то ее обыскивал. Думаю, что и вправду обыскивали. Вопрос – что искали? Да мобильный телефон, что же еще! Ведь по нему можно вычислить, кто звонил и когда звонил. Вы только вообразите. Допустим, в двадцать три часа пятьдесят минут звонит дочь, а уже в полночь – старушка мертва! В таком случае звонок становится хоть и косвенным, но доказательством причастности дочери к убийству. И последний штрих. Убедившись, что старушка мертва, и изъяв у нее телефон, доченька и душегуб незамеченными покидают сад. Ну а кто бы мог их заметить? Ночь, дождь… Вот такая, значит, версия. Прошу прощения за столь длинный монолог, но иначе – никак. У меня все.

Пока Крячко говорил, Гуров слушал, молчал и думал. Он одновременно и верил, и не верил своему другу. Не верил – потому что версия казалась ему слишком уж утонченной и вычурной, вроде как киношной, а потому и не слишком правдоподобной. А верил – потому что могло быть всякое. За свою практику Гуров встречался еще и не с такими случаями. Конечно, версия не давала ответа на вопрос, за что именно убили старушку, ну да такие ответы обычно можно получить уже в самом конце расследования, когда убийца пойман и изобличен.

– И что будем делать? – спросил Лев Иванович больше у самого себя, чем у собеседников.

– То же, что и запланировали, – ответил Крячко. – Я заскочу в богадельню, разузнаю координаты дочери, откланяюсь и отправлюсь щупать эту самую дочерь. А вы отправитесь в дом престарелых вслед за мной, вникать в стариковские тайны. Ах, как я зол! И знаете почему? Потому что стариков убивать нельзя! Никого нельзя, а стариков – тем паче. Ну, так я пошел. Ужо я ее пощупаю!..

Глава 13