Мертвая вода

— Я к этому уже привыкла. Здесь ничто не остается тайной надолго. Но обнаружить всего одну бочку — это еще хуже. Это заставит их задуматься над ужасным вопросом.

— А именно?

— Кто внутри? Сирил или Эльза?

33

Судно бригады речной полиции. Набережная Сены. Париж[35]

На палубе судна майор Бержерон нервно вертела в руках снежный шар с Эйфелевой башней, с трудом сдерживая яростное желание швырнуть круглую стекляшку о стену. Висящий у нее за спиной огромный плакат фильма «Титаник» отлично символизировал кораблекрушение, о котором ей только что объявили по телефону.

— Вы в курсе увеличения счета?

— Могу только предполагать, майор, — признался Массе. — Однако повторяю вам, у меня есть возможность достать его без особого риска. Он ровно в двух метрах от входа.

— Погружение «под потолок»? Вы это мне предлагаете? Я действительно испытываю сильное желание утопить вас, Юго, но это всего лишь желание. На мой взгляд, вы обладаете все же большей ценностью, чем робот. Дописывайте ваши отчеты, позагорайте денек в Авероне и возвращайтесь на базу.

* * *

Комиссариат Деказвиля

Юго постучал в дверь кабинета, где нашел Ноэми, поглощенную своим настенным пэчворком из фотографий, газетных вырезок и выдержек из протоколов.

Операция бригады речной полиции хоть и не увенчалась полным успехом, тем не менее позволила подтвердить гипотезу, поверить в которую здесь боялись. Судя по всему, дети никогда не покидали деревню, а Фортен просто очень кстати подвернулся на роль виновника драмы, разыгравшейся в самом сердце Авалона.

— Я тебе помешал? — спросил Массе.

— Учитывая вашу сегодняшнюю потерю, полагаю, что могу уделить тебе пять минут.

— Я был бы менее категоричен относительно наших потерь. Мне кажется, решение есть.

— А вот твои коллеги, по-моему, склоняются к обратному.

— Мои коллеги — это не я; и я, между прочим, единственный ныряльщик. Да и в любом случае я получил согласие на то, чтобы погрузиться и достать ТПА.

Ноэми уселась за стол, а Юго примостился на краешке — ей показалось, слишком близко. Оттуда, где он сейчас находился, ни один шрам не мог укрыться от его взгляда.

— Я что-то не въезжаю, — продолжала Ноэми. — Ты собираешься рисковать жизнью ради какого-то робота? Ради жертвы — я бы поняла, в крайнем случае, но в подобной ситуации это полнейший идиотизм.

— Мне плевать на робота. Я не ради него погружаюсь.

Черты Ноэми немного смягчились, и она перестала обороняться.

— Тогда ради чего ты погружаешься, капитан Массе?

— С каких это пор флик не доводит расследование до конца? У нас три семейства, жизнь которых замерла, когда нашли тело, и ты намерена им объявить, что мы прекращаем дело, потому что это рискованно? Я должен пойти в этот подвал, я должен узнать, там ли находятся двое детишек, и попытаться вытащить их оттуда, если возможно. Я погружаюсь ради них. И чтобы произвести впечатление на тебя, если получится.

Ноэми пришлось опустить глаза, чтобы не покраснеть, как глупая девчонка.

— Ты что, получил зеленый свет и на это тоже?

Юго не мог ответить ей, не солгав. И сменил тему:

— Почему ты осела здесь?

— Меня скрывают.

— После того парижского дела тебя, наоборот, должны были бы продвигать.

— Ты обо мне не беспокойся. Закончу это расследование и вернусь в тридцать шестой.

— Твоя команда знает?

— Нет. Так же как твоя не в курсе, что ты без разрешения собираешься вернуться в дом, что бы ты там ни говорил. Каждому из нас известна тайна другого — это лучший способ не причинить себе зла.

Ноэми взглянула на разбросанные перед ней на столе подводные снимки, сделанные «Попкорном». Провалившаяся крыша и послужившая входом крошечная щель скоро займут свое место на увешанной снимками стене кабинета.

— Ты действительно уверен в этом погружении?

— Когда ты в шесть утра тараном выбиваешь дверь, ты ведь не знаешь, что тебя ждет, верно? Тогда с какой стати ты считаешь, что имеешь право быть храбрее меня?

— Храбрость — это достоинство. А безрассудство — слабость.

— Тебе остается только наблюдать завтра с лодки, — вызывающе бросил он.

34

Полночь. В Авалоне и в других краях

Светя себе под одеялом карманным фонариком, Лили перелистывала страницы «Бесконечной истории»[36]. Она читала роман уже дважды, но все равно из-за него завтра утром личико у нее снова будет помятое.

Рядом в спальне уснула в объятиях Ромена Амината. Словно заразная болезнь, к ее мужу привязалась бессонница Ноэми. Он вспоминал тот день, когда встречал нового офицера на перроне: тогда ничто не предвещало бури, которую принесла с собой эта парижанка, словно привезла в своих чемоданах.

В гостинице «Парк» Сонар уже упаковал багаж, его вызвали в Париж. Какая-то девчушка прыгнула с моста Искусств и не выплыла на поверхность. Он должен ее найти. Спасение «Попкорна» было тщательно разработано, и утром напарники совершат последнее погружение без Сонара.