Мертвая земля

У подножия поросшего травой холма, на котором стоял замок, устроили скотный рынок: покупатели, с озабоченным видом расхаживая вдоль загонов, разглядывали стоявших в них животных. Что же касается главного городского рынка, раскинувшегося на мощенной булыжником площади, он был закрыт; на дверях лавок висели замки, работники в кожаных фартуках выметали мусор из-под пустующих прилавков.

– Базарные дни здесь среда и суббота, – продолжил свои объяснения Тоби. – В субботу народу собирается столько, что яблоку негде упасть.

Свернув на рыночную площадь, мы пересекли ее. В центре возвышался огромный резной крест, высотой примерно с двухэтажный дом. На краю площади стояло впечатляющих размеров здание, облицованное кремнем и известняком, фасад его украшал узор из чередующихся черных и белых квадратов.

– Это ратуша, – сообщил Тоби. – Здесь вершатся все городские дела, устанавливаются размеры налогов и пошлин, проводятся собрания гильдий.

У дверей ратуши, в сопровождении вооруженных слуг, стояло несколько джентльменов в богатых дублетах. Озирая рыночную площадь, они о чем-то негромко беседовали.

– Члены городского совета и шерифы, – пояснил Локвуд. – Представители самых знатных семей в городе. Стюарды, Энгвиши, Сотертоны. А вот тот жирный коротышка в красной мантии – мэр города Томас Кодд собственной персоной.

Я заметил, что неподалеку от ратуши возвышается еще одна виселица, на сей раз без повешенного. Рядом находились колодец под навесом и невысокие здания городских складов.

– Вы сказали, тесть Джона Болейна является членом городского совета, – напомнил я.

– Да. Его зовут Гэвин Рейнольдс. Но после того как стало известно об убийстве их дочери, они с женой не выходят из собственного дома на площади Тумлэнд. Рейнольдс известен своим заносчивым и вспыльчивым нравом, но, если вы явитесь к нему в мантии барристера, думаю, он не откажется вас принять, – едва заметно улыбнулся Тоби. – Он выдал свою дочь за Джона Болейна, когда Анна Болейн собиралась стать королевой. Уж конечно, полагал, что, породнившись с этой семьей, прибавит себе весу в обществе. Но звезда Анны Болейн закатилась слишком быстро.

Прежде чем я успел ответить, нас окружила толпа оборванных детишек, неведомо откуда взявшихся. Протягивая к нам исхудалые ручонки, они жалобно канючили:

– Подайте на пропитание! Мы умираем с голоду!

К немалому моему удивлению, Тоби, грозно нахмурившись, рявкнул:

– Ну-ка, заткните глотки и убирайтесь прочь!

Мы продолжили путь, сопровождаемые хором оскорблений:

– Чертов горбун! Жадюги! Гореть вам всем в аду!

Я вопросительно взглянул на Тоби.

– С этим народом, сэр, необходимо держать ухо востро еще больше, чем в Лондоне, – вполголоса произнес он. – Стоит вам разок подать милостыню, и вас уже не оставят в покое. Конечно, непросто быть суровым с этими несчастными детьми, ведь в большинстве своем они действительно голодают. В прошлом месяце в городе был введен новый налог в пользу бедных, но средства, которые удалось собрать, слишком ничтожны, – добавил Локвуд дрогнувшим от гнева голосом.

На дальнем конце площади, за ратушей, теснилось несколько трактиров. У дверей их стояли люди, занятые оживленной беседой. Именно в этих трактирах будут жить законники, прибывшие на выездную сессию, догадался я. Когда мы подъехали ближе, крупный мужчина под сорок, отделившись от одной из групп, направился к нам. На нем были зеленый дублет и черные штаны, из-под широкополой красной шляпы выбивались каштановые волосы. Тоби изумленно вытаращил глаза, заметив, что у него отсутствует правая рука, которую заменяет металлический прут с крюком на конце, наполовину скрытый кожаным чехлом. При помощи этого крюка мужчина нес кожаную сумку.

– Джек! – воскликнул я, пожимая его протянутую левую руку. – Вот уж не ожидал увидеть тебя, едва въехав в Норидж!

– А я так вообще не ожидал увидеть вас здесь, – усмехнулся Барак. – Но когда я заметил джентльмена, окруженного толпой наглых попрошаек, сразу смекнул, что это вы. Привет, Николас! Как дела, верзила ты этакий?

– Превосходно! – ответил Николас.

Тоби, судя по всему, несколько шокировала подобная фамильярность. Но мой бывший помощник происходил из лондонских беспризорников и, естественно, не отличался изысканностью манер; к тому же Джек считал себя наставником Николаса, да и в опасную переделку, которая стоила бедняге правой руки, мы попали втроем.

– Это мастер Локвуд, – представил я Тоби. – Он житель Нориджа и любезно согласился помочь нам в деле, которое привело нас сюда.

Барак и Тоби обменялись рукопожатиями.

– Вы здесь по делу? – спросил Барак. – Это связано с выездной сессией суда?

– Да.

– Наверное, какая-нибудь земельная тяжба?

– Не совсем, – ответил я после недолгого колебания. – Если ты располагаешь временем, Джек, я с удовольствием расскажу об этом деле во всех подробностях. Но почему ты уже здесь? Если не ошибаюсь, заседания суда начнутся только на следующей неделе.