Мертвая земля или Чужим здесь не рады (СИ)

    Близкий взрыв гранаты, откинул меня в сторону, и я, падая, проломил кусты роз. Ударившись головой и не понятно как тут оказавшийся булыжник, на несколько мгновений потерял сознание. А когда очнулся, медленно поднялся на ноги и абсолютно ничего не слыша, осмотрелся вокруг. Мимо меня, кто-то пробежал, стреляя из автомата, в сторону моря. Повсюду был дым и огонь. Одновременно горело несколько домиков, пламя высоко поднималось в небо, чадя густыми клубами дыма. Вот, еще один боец пробежал мимо, при этом, они совсем не обращали на меня никакого внимания, как будто на мне была шапка - невидимка, я даже посмотрел на свои руки, чтобы убедиться, что я видим. И только посмотрев, на сползшую с рукава белую повязку, понял, почему на меня не обращают внимания, они думают, что я свой.

    Немного в стороне, свернув угол дома, медленно проехал БТР, развернув башню в бок. И в этот миг, когда клубы дыма, от близкого пожара поднялись вверх, я увидел в кого стреляют все эти люди.

    На самом краю обрыва, в том самом месте, где совсем недавно была моя стрелковая позиция, стоял, на широко расставленной треноге АГС, за которым, был Леший и Маринка. Леший, навалившись телом на станковый гранатомет, стрелял из АГСа, посылая гранаты в солдат противника, а Марина, моя Валькирия, стоя на одном колене стреляла из СВД. Я видел все это, лишь мельком, буквально несколько секунд, но эта картина настолько ярко и отчетливо запечатлилась в мою память, что я буду её помнить до конца своих дней.

    А потом, крупнокалиберный пулемет Владимирова, пророкотал длинной очередью и АГС, вместе с Лешим и Маринкой разорвало на части. Невысокие султаны взрывов и…два человека, вместе с короткоствольным «уродцем» превратились в перемолотые и раскуроченные куски мяса и железа.

    Не помню, закричал в тот момент, во все горло, или нет, но я отчетливо видел, все, что происходило вокруг, правда, происходило в это как в замедленной съемке – медленно, перелистывая картинки, кадр за кадром. «Изображение» съехало в черно-белую область, по краям окрасившись в багряные цвета крови.

    Вот - на мой крик оборачивается двое парней, стоящих возле борта БТРа, я вскидываю «сто пятый» одной рукой, как будто это не трехкилограммовая железяка, а легка «пушинка» ПМа и всаживаю длинную очередь на весь рожок. Автомат дергается в моей руке, как живая рыба, выброшенная на берег, которой очень хочется жить. Парни падают назад, пораженные пулями.

    Я откидываю автомат в сторону, и вытаскиваю из ножен длинный, обоюдоострый штык от первых автоматов Калашникова, и шагаю навстречу высокому парню, в длинном не по его росту, тяжелом бронежилете. Парень, вооружен «ксюхой» с обмотанным изолентой цевьем. Я не знаю, как сейчас выглядит мое лицо со стороны, но, наверное, оно ужасно, потому что «укорот» в руках паря трясется и пули, летят куда угодно, но только не в меня. Бью ножом наотмашь, по диагонали, как будто у меня не штык, а как минимум, меч. Штык, остро заточенным лезвием, отсекает несколько пальцев, которые держались за цевье автомата, кровь брызнула в разные стороны, переливаясь красными рубинами, в лучах заходящего солнца. Парень отшатываясь, роняет автомат и падает назад, зацепившись ногой за бордюр. Я бью штыком в горло – удар, еще удар…фонтан горячей, соленой крови, бьет мне в лицо, но я не обращаю на это внимания,…бью, как заведенный…удар, еще удар. Многочисленные удары, отделили голову от туловища и я, выпрямившись, пнул её ногой…сильно пнул, как будто это был футбольный мяч, а я пробивал одиннадцатиметровый.

    Посмотрел по сторонам в поисках следующей жертвы. Никого! А, нет, вон же, кто-то убегает вдоль по аллее, выбрасывая на ходу оружие и что-то вопя во все горло. Побежал вслед за кричащим…но, успел сделать всего пару шагов, когда, что-то тяжелое ударило в грудь. Согнулся…упал. Горячая и тугая пружина, внутри груди, которая мешала мне весь день свободно вздохнуть, наконец, распрямилась, и я, облегченно выдохнул, блаженно расслабляя все мышцы измученного тела. Ну, слава богу, теперь можно и отдохнуть. Темнота навалилась стремительно и быстро, как хищник, выпрыгнувший из засады.

Глава 21.

    Не было, ни светового потока, возносящего мою душу к небу, не было и чертей, утаскивающих её же в недра ада. Ничего не было! Я, просто, открыл глаза. Напротив меня, на кровати сидел отец Михаил, весь в белых одеждах…и уплетал за обе щеки, гречневую кашу с тушенкой и жареным луком. Судя по запаху, наполняющему комнату - каша пригорела.

    - Здорово, Аника – воин! – доев кашу, до конца, произнес священник. – А, я думал, что ты как в прошлый раз неделю в бессознанке проваляешься. А, ты, всего полдня продрых и всё! Кашу, будешь?

    - Она пригорела.

    - Ой, и не говори, ничего этим городским доверить нельзя, привыкли у себя в квартирах, что огонь под кастрюлей регулировать можно, вот и переводят продукты, почем зря, когда начинают на открытом огне готовить. Тямы, то не хватает, кастрюльку в сторону сдвинуть, крышкой накрыть, чтобы каша само по себе дошла, напрела.