Мертвая земля или Чужим здесь не рады

    Газ в баллоне был, а газовая плита была рассчитана на три газовых конфорки и одну электрическую. На одну конфорку    поставил большую кастрюлю с водой, на другую сковородку, а на третью сотейник, в который вылил стакан красного вина. Вино, кстати. Оказалось очень даже ничего, с легким оттенком шоколада, так, что зря, я наговаривал на лягушатников. Пока сковорода разогревалась, успел нарезать одну луковицу тонкими полосками. Как только оливковое масло в сковороде нагрелось, до нужной температуры, высыпал в него щепотку молотой паприки и тщательно перемешал её с маслом, через несколько мгновений масло приобрело красный цвет и начало пениться, выждав еще несколько секунд, засыпал в сковороду тонко нарезанный лук. Оставив лук жариться в смеси оливкового масла и паприки, срезал с ломтей мяса зажаренную корочку, а потом    нарезал очищенное мясо тонкими полосками. Как только лук зазолотился, а вернее закраснелся, ведь масло в сковороде было уже не желтого, а красного цвета, бросил туда мясную соломку. По кухне распространился аромат жареного мяса. Убавив огонь под сковородой до самого минимума, открыл банку с вяленными томатами и так же нарезал их длинными тонкими полосками. Томаты отправились в сковороду к мясу и луку. Накрыв сковороду крышкой, оставил все это тушиться в соке, который дали томаты. К этому времени в сотейнике вино уже вовсю кипело, источая винный аромат. Выждав пока весь спирт испариться из сотейника, вылил получившуюся смесь в сковороду. Попробовав получившийся соус, остался, вполне доволен собой, надо только добавить щепотку сахара и получиться очень даже ничего. Как только вода в кастрюле закипела,    добавил туда соли – чуть больше чем надо и влил несколько столовых ложек оливково масла, а вот длинных спагетти бросил немного – едва ли треть пачки, примерно столько, чтобы два человека слегка перекусили. Вот именно так и надо варить спагетти – много воды и мало длинных макарон, а оливковое масло необходимо для того, чтобы спагетти не слиплись. Если итальянец увидит, как мы после варки промываем спагетти и добавляем в них сливочное масло, то его тут же хватит кондратий, как у русского, которому предложили бы выпить стакан горячей водки. На освободившуюся после сотейника конфорку я водрузил чайник.

    - Ничего себе! Ты умеешь готовить? – раздался сзади голос Марины. – Вот это мне повезло!

    - Я еще крестиком умею вышивать и из пулемета стрелять, - не оборачиваясь, ответил я. – Чего так рано встала, можно было еще смело полчаса поспать.

    - Поспишь тут, когда по дому такие ароматы распространяются. А что это будет? Пахнет просто великолепно.

    - Ну, итальянцы называют это – пастой, а я, называю это – длинная вермишель с подливкой.

    - Нет, макароны с подливкой ешь сам, а мне, пожалуйста – пасты. А какой соус?

    - Не знаю, я название не придумал.

    - Фи, какой вы скучный, шеф-повар, надо было соврать, что это старинный фамильный рецепт и чтобы, его название состояло не меньше, чем из трех французских слов.

    - Вообще-то, паста – это итальянское блюдо, а не французское.

    - Ну и что, а девушки любят французский язык, а не итальянский. Понятно?

    - Хорошо, тогда разрешите вам предложить, старинное французское блюдо, рецепт, которого передается из поколения в поколение, от отца к сыну, - с этими словами, я откинул спагетти на дуршлаг, и, ухватив половину из них, специальными щипцами, переложил в тарелку. Полив сверху спагетти соусом из сковороды, я поставил тарелку на стол. – Прошу любить и жаловать – Ля фет дэ грренуй, - старательно картавя, как истинный француз, произнес я.

    - Вот видишь, как здорово, а ты хотел меня накормить макаронами с подливкой? – радостно сказала Марина. – А как названия блюда переводиться с французского? Или это был просто коверканье языка?

    - Ты в школе, какой язык учила?

    - Английский.

    - А, я французский. Так, что это были, вполне французские слова, но их перевод, я скажу только после того как ты все съешь, а то еще, не дай бог, аппетит тебе испорчу.

    Из школьной программы, я помнил лишь две короткие строчки французский детских песенок. И то, что я сказал Марине, дословно можно было перевести, как праздник лягушат. Но, на слух, не посвященного в тонкости французского языка человека, фраза, произнесенная мной, действительно воспринималось, как нечто экзотическое.

    - Не исфортишь, - ответила Марина, наворачивая спагетти за обе щеки. – Фкуснотища. Научишь меня так готовить?

    - Нет, не научу. Я же сказал, блюдо старинное, рецепт передается от отца к сыну. Вот родишь мне сына, я ему рецепт и расскажу, - накладывая себе спагетти, ответил я.

    - А сколько, ты хочешь детей, - изменившимся тоном, спросила Марина.

    Вот, блин! Это ж надо, сам же вляпался в разговор о детях. Ну, не дурак ли?! Хорошо, хоть к Маринке, стоял спиной. У меня сейчас, небось, такое выражение лица, как будто я на приеме у стоматолога или съел целиком лимон.