Мертвая земля

— Ты прав, старина, — вздохнул Барак, откидываясь на спинку стула. — Я их не жалую. Видел бы ты, с какой помпой они въезжают в очередной город: красуются на конях в своих красных мантиях, которые в народе называют кровавыми, а вокруг полно вооруженных стражников… А потом второпях пролистывают запутанные дела, не вникая в подробности. Они всегда спешат, так как до смерти боятся подхватить тюремную лихорадку. Быстренько вынесут несколько смертных приговоров и, прежде чем осужденных вздернут на виселицу, двинут в другой город. В гражданские дела они тоже вникать не желают. В прошлом году некий землевладелец затеял тяжбу против слепой вдовы с пятью детьми. Муж ее был арендатором, и после его смерти помещик решил прогнать вдову с детьми прочь, так как вести хозяйство на ферме они не в состоянии. Разумеется, исход тяжбы был предрешен. Суд решил, что вдова не сможет вносить землевладельцу арендную плату и, следовательно, он имеет полное право вышвырнуть ее с ребятишками на улицу. То есть закон всецело на стороне этой канальи.

— Увы, это так, — кивнул я.

— Печально, — проронил Николас.

— Не ожидал от тебя такого, Ник! — удивился Барак. — Я думал, ты всегда защищаешь богатых.

— Не всегда. Когда речь идет о столь вопиющей несправедливости…

— Сейчас настали такие времена, что справедливости не дождешься, — с горечью перебил Барак. — Беднякам платят за их труд деньгами, которые с каждым днем становятся все дешевле. Молодых крепких парней забирают в солдаты и отправляют на эту безумную войну с Шотландией.

— О, я гляжу, ты тоже стал поборником всеобщего благоденствия, — улыбнулся я.

— Просто я вижу, что творится вокруг, — пожал плечами Барак. Два года назад я был здесь, в Норидже, на зимней выездной сессии. Бог свидетель, с тех пор жизнь тут стала еще хуже. Люди жалеют о временах короля Генриха. Пока нами правил этот старый хрыч, каждый хотя бы знал, на что можно рассчитывать.

— Каждый знал, что сидит по уши в дерьме, вот тебе и весь расчет, — вставил Николас.

— Думаю, что скоро пошлю к чертям эту волынку с выездными сессиями, — вздохнул Барак. — Уж лучше работать с лондонскими адвокатами. — Просветлев лицом, он добавил с улыбкой: — Представьте себе, я научился писать левой рукой. Каракули, конечно, выходят ужасные, но их вполне можно прочесть. Так что я снова могу записывать показания свидетелей.

— Замечательно! — воскликнул я, украдкой покосившись на его протез, из которого торчал зачехленный нож.

На пару мгновений повисло молчание. Я заметил, что несколько молодых людей, сидевших за соседним столиком, то и дело бросают на нас злобные взгляды. Все парни были в широкополых шляпах и кожаных куртках; глядя на их дочерна загорелые лица и длинные шесты, стоявшие у стены, я догадался, что это лодочники.

— А «Голубой кабан» становится шикарным местечком, — произнес один из них так громко, чтобы мы слышали. — Поглядите только на этих блаародных жентлеменов.

— Да, зна-атная подобралась шайка, — столь же громко протянул второй.

— Слепому видно, это подручные судейских, которые скоро сюда нагрянут. Будут решать, кому придется отплясывать, размахивая ногами в воздухе.

— И где они только отыскали такую славную компанию уродов: один горбатый, у другого вместо руки железная палка. Третий наверняка тоже калека, только вот никак не возьму в толк, чего ему не хватает.

— Наверняка у бедняги отвалился хрен.

Они хрипло расхохотались. Николас залился краской.

— Заткнитесь, вы, невежи! — взревел он, вскакивая и с грохотом отталкивая стул.

Барак сделал предостерегающий жест левой рукой, потом грохнул по столу второй, железной, и снял чехол, скрывающий нож. Лезвие оказалось коротким, но острым. Он бросил на балагуров угрожающий взгляд.

— Мы всего лишь малость пошутковали, сэр, — буркнул один из них с откровенной злобой в голосе, и все они вновь склонились над своими кружками.

— Теперь вы убедились, что я вас не обманывал, — процедил Барак, повернувшись к нам. — Джентльмены здесь не в чести, а манеры городских жителей не отличаются учтивостью.

— К тому же взрослые люди позволяют себе тупые шуточки, которые в ходу у малолетних оболтусов, — произнес Николас, по-прежнему не сводя глаз с компании за соседним столом.

Один из лодочников, обернувшись, метнул в него презрительный взгляд. Барак, заметив это, попытался отвлечь внимание Ника.

— И какие же шаги вы намерены предпринять в ближайшее время? — спросил он.

— Завтра пойдем в тюрьму, встретимся с Болейном, — ответил Овертон. — Потом переговорим с коронером и нанесем визит родителям убитой — если только они соблаговолят нас принять.

— А есть у вас какие-нибудь предположения насчет того, кто, если не Джон Болейн, мог прикончить эту женщину?

Я молча покачал головой.

— Выбор богатый, — заявил Николас. — Сыновья Болейна, его вторая жена, сосед, с которым Болейн ведет тяжбу.

«И еще сэр Ричард Саутвелл, — добавил я про себя. — Могущественный вельможа, который явно не прочь заполучить земли Болейна. Человек, которого нам, согласно предостережениям Сесила, следует остерегаться».