Мертвая земля

Мы двинулись в сторону площади Тумлэнд. Солнце палило вовсю, но высокие дома, стоявшие в центральных, богатых и процветающих кварталах города, давали желанную тень. Внимание наше привлек впечатляющих размеров особняк в итальянском стиле; двери его были заперты на массивные деревянные засовы.

— Это бывший дворец герцога Норфолкского, — пояснил Тоби.

— Ныне он является собственностью короля? — уточнил я. — Или вместе с другими владениями герцога был продан леди Марии?

— Думаю, пока он принадлежит королю.

— И следовательно, им распоряжается Ведомство по делам конфискованного имущества.

Дом Гэвина Рейнольдса на площади Тумлэнд выглядел необитаемым: ставни на окнах опущены, двери, ведущие во внутренний двор, заперты. Однако, после того как Тоби громко постучал в дверь, до нас долетел звук шагов. Дверь открыл мужчина лет тридцати, весьма привлекательной наружности — хорошо сложенный, с густыми каштановыми волосами, короткой бородкой и умными зелеными глазами. На нем были ярко-красный дублет и зеленая шапка. Увидев наши с Николасом мантии, он подозрительно прищурился.

— Это дом мастера Гэвина Рейнольдса? — осведомился я.

— Олдермена Рейнольдса, — не сводя с меня настороженного взгляда, уточнил он. — Я — его управляющий. Мастер Рейнольдс и его супруга сейчас не принимают посетителей: они недавно понесли тяжкую утрату.

— Именно в связи с этой утратой мы и позволили себе побеспокоить мастера Рейнольдса, — заявил я, назвал свое имя и звание, после чего представил своих спутников. — Мы расследуем обстоятельства трагической гибели дочери вашего хозяина.

Управляющий не сдвинулся с места.

— По чьему поручению вы проводите расследование, сэр? — спросил он, бросив взгляд в сторону дома, стоявшего в глубине внутреннего двора.

— Подобные вопросы я буду обсуждать только с вашим хозяином, — отрезал я. — Он дома?

Из дома донесся мужской голос, громкий и злобный:

— Господи Исусе, Воувелл, кто там еще приперся? Гони их прочь!

Управляющий замешкался.

— Прошу вас, подождите здесь, — обратился он к нам и закрыл дверь.

— Старикан явно не рад гостям, — усмехнулся Николас.

— Думаю, любопытство все-таки пересилит, — заметил я. — От мантии законника тоже иногда бывает толк.

«Хотя в этой мантии, даже летней, шелковой, сегодня чертовски жарко», — вздохнул я про себя.

Через несколько минут управляющий вернулся.

— Вы можете войти, — сообщил он. — Прошу, подождите в холле.

Вслед за ним мы вошли в дом, просторный и хорошо обставленный. В центре холла стоял стол венецианской работы, несомненно очень дорогой, а на нем — огромная ваза с цветами. Управляющий скрылся за одной из внутренних дверей. До меня донеслись приглушенные голоса, затем дверь приоткрылась, из нее выглянула горничная и, увидев нас, тут же исчезла.

Оглянувшись, я слегка вздрогнул. На лестнице стояла пожилая женщина, худая как тень. Она появилась так бесшумно, что мы не услышали ее шагов. Мы поспешно сняли шляпы и склонились в почтительном поклоне. Старая дама стояла на нижней ступеньке, буравя нас ледяным взглядом. Глаза ее, несмотря на возраст, сохранили ярко-голубой цвет, руки были сложены на подоле черного платья, белоснежные волосы убраны под черный чепец. Лицо ее имело желтовато-бледный пергаментный оттенок.

— Зачем вы пришли? — Голос ее был так тих, что мало чем отличался от шепота.

— Мы занимаемся расследованием обстоятельств смерти Эдит Болейн.

— Моя дочь мертва, и тут уже ничего не исправишь, — проронила старуха, словно превозмогая усталость. — Ее мужа вскоре вздернут на виселицу. Что вы намерены расследовать?

— Олдермен Рейнольдс примет вас, господа! — возвестил управляющий, входя в комнату. — Но предупреждаю, смерть дочери повергла его в глубокую скорбь.

Когда мы двинулись к двери, управляющий вскинул руку, преграждая путь Тоби:

— Мне очень жаль, мастер, но мой хозяин примет только законников. Вам придется подождать здесь.

Тоби пожал плечами. Миссис Рейнольдс по-прежнему стояла у подножия лестницы, вцепившись рукой в перила.

Управляющий проводил нас с Николасом в просторную приемную. В комнате царил сумрак, так как ставни на окнах были плотно закрыты; на массивном столе горели свечи. У стола стоял высокий тощий старик в глухом черном дублете. На вид ему было лет семьдесят; длинные седые волосы, на старомодный манер, почти касались плеч. Изборожденное морщинами лицо, длинный нос, квадратный подбородок, жесткий рот с опущенными уголками; темные глаза полыхали неприязнью. С первого взгляда было видно: Гэвин Рейнольдс относится к числу людей, с которыми не слишком приятно иметь дело. Его жена стояла в дверях, на лице ее застыло настороженное выражение. Управляющий переминался с ноги на ногу за спиной хозяйки.

Рейнольдс махнул рукой в их сторону и произнес исполненным досады голосом:

— Моя супруга Джейн и мой управляющий Майкл Воувелл. Они будут присутствовать при нашей встрече, которая, надеюсь, окажется недолгой. Что привело вас ко мне?

Старик сделал несколько шагов, и я заметил, что он сильно хромает и вынужден опираться на палку с золотым набалдашником.